– Разрабатывали?!– совсем уж искренне рассмеялся Волков.– Ваньку вы валяли, а не разрабатывали. Хотели с Колом куш побольше срубить? Весь золотой запас республики разом? Да хренушки вам!– он скрутил рабоче-крестьянскую фигу прямо перед моим носом. Я вообще перестал что-либо понимать. Как так получилось, что из главных героев всей этой истории, я стал ее главным виновником? Может я что-то пропустил. Пока находился без сознания? Может они все думают, что я был в сговоре не только с Колом, но и с Конопатовым?
– Товарищ капитан…
– Я тебе…– нахмурился Волков.
– Хорошо…Гражданин начальник…Это не я, это Конопатов был в сговоре с Колом! Они планировали украсть госрезерв республики…Понимаете! Васька наш…– слова давались с трудом, я чувствовал, что теряю сознание, но просто был обязан доказать, объяснить, доложить! – Они вдвоем спланировали всю операцию…Мы…я…
– Складно брешешь!– похвалил капитан.– Только такому поганцу, как ты, порочащему звание офицера НКВД не поверит никто! Никто слышишь! Расклад такой…– вздохнул следователь, доставая из своей коричневой коленкоровой папочки какую-то бумагу.– Вот твое признание, как ты, сучонок, хотел золото хапнуть и за бугор свалить вместе со своим подельничком Колом, подпишешь – десятку строгача влепим и на свободу с чистой совестью. Нет…Расстрел.
– Я не виноват!– угрюмо буркнул я.– Вызовите сюда моего начальника – старшего майора госбезопасности Коноваленко. Он должен поверить! Он в курсе.
– Коноваленко?– удивился Волков. И его удивление было настолько искренне, что я сам испугался, как бы пока я не валялся тут в отключке, не произошло еще что-то более серьезного. В голове мелькнуло…Валечка…
– Что с ним?
– Тебе знать это не положено!– отрезал капитан.– Подпишешь признание?
Я помотал головой, слишком пораженный происходящем, чтобы что-то произносить. Да и силы мои иссякли, будучи небеспредельными. Валя…Что с ней? Что с майором? Откуда весь этот бред взялся? Может я еще сплю? В коме какой-то? Что матери сказали? Она не перенесет…
– А вот так?– с легкой улыбкой уточнил следак, нажимая мне прямо на забинтованную грудь. Мир взорвался ярким огнем, мгновенно застлав глаза мне жуткой болью. Я взвыл, до боли кусая нижнюю губу, попытался столкнуть тяжелую лапу следователя, но не смог.
– Подпишешь?– его голос пробивался ко мне уже сквозь болезненный туман забытья. Комната прояснилась, а потом поплыла по кругу. Я ощутил, как теряю сознание. На мое счастье то же самое понял и Волков.
– Ничего, я попозже зайду!– пообещал он, вставая с кровати. Последнее, что я услышал в этот день был мерзкий скрип сетки и стук входной двери, а потом мир снова погрузился в спасительную тьму, где уже не было ничего, только пустота…
ГЛАВА 19
Коноваленко беспробудно пил уже три недели подряд. Ночевать домой не шел. Не хотел видеть Валентину, заливая боль водкой. Ночевал тут же в кабинете на старом продавленном диване, помнившим многих его предшественников. Секретарь все это время держался с ним подчеркнуто вежливо, ни разу не напомнил об общей с ним тайне, но в душе Андрея было гадко, будто по уши в дерьме вывалился, отдав приказ об аресте Клименко.
Иногда, в алкогольном угаре, он порывался броситься в тюрьму, чтобы отменить свой несправедливое распоряжение, рожденное ревностью, но в этот момент, словно колокольный набат в его ушах звучали слова Власенко об измене Валентины.
– А ваша-то жена вам изменяет!– эти слова поднимали в его душе новую волну ярости, заставляя забыть о походе в СИЗО, где в тюремной больничке валялся лейтенант, посягнувший на честь его семьи. Он снова пил, потом спал, совсем перестал есть. Работа его волновала все меньше и меньше…Он забросил дела, отдав их на откуп Секретарю. И тот замечательно со всем навалившимся справлялся, лишь однажды побеспокоив недели полторы назад своего непосредственного начальника.
– Разрешите?– его физиономию в очках видеть сил не было. Она почему-то ассоциировалась у него с предательством, но Андрей, как раз наливавший себе в стакан, немного алкоголя, ради опохмелки, все же кивнул.
– Понимаю ваше состояние, товарищ майор,– начал Власенко, скептически оглядев бардак, который царил в рабочем кабинете начальника НКВД,– но мне очень нужно, чтобы вы подписали кое-какой приказ.
Нестор Петрович крутился возле порога, теребя в ладонях белый лист бумаги.
– Какой приказ?– Коноваленко опрокинул водку в себя, даже не почувствовав горечи. Вытер губы рукавом несвежей гимнастерки и закурил.
– Тут бумага одна…Она касается Клименко…