– Ты мне ваньку тут не валяй!– рявкнул Ежов, грохнув небольшим кулаком по столу. Его острые черты лица от гнева еще больше обострились. Щеки пошли красными пятнами, спускающимимся на шею под гимнастерку.– Все я знаю про ваши успехи, товарищ майор!
– Старший майор!– поправил его Коноваленко. Будь он более трезв вчера, возможно сдержался бы от комментариев, но вчера, как и позавчера и четыре месяца назад он беспробудно пил, потерял хватку, и чувство опасности, позволившее сделать ему карьеру в рядах гэбистов, подвело его.
– Майор!– разозлился Ежов еще больше. Глуп ты сильно для старшего майора. Рылом не вышел и мозгами, которыми, если бы пошевелил, то, непрееменно понял бы, что я все знаю о твоих чудачествах в Харькове!
– Не понимаю…
– Заткнись, сука!– Ежов бросился к нему, сжжав кулаки. На секунду Коноваленко показалось, что истеричный нарком его ударит, но тот сдержался, лишь снизу вверх посмотрел ему в глаза. Думаешь, я не в курсе, что банду организовал не твой Клименко, которого ты арестовал только потому, что он трахал твою жену, а тот другой, убитый лейтенантом? Или, как ты решил отомстить, сделал из Конопатова героя, а этого приказал посадить в холодногорскую тюрьму и следователя приписал такого, который точно выбьет из него нужные показания не мытьем, так катаньем? Про твои пьянки не знаю?
– Я…
– Ты, майор, дурак!– процедил Ежов, почти так же мгновенно успокоившись, как и разозлившись.– Просрал такую карьеру из-за бабы… Баба – она ж такая…От нее не убудет. Ну, попнулся туда лейтенант по молодому делу, что с того? Найди себе других!– Николай Иванович сплюнул недовольно поморщившись.– Ты думаешь я никогда своей жене не изменял или она мне? Но мы живем вместе, понимая, что это выгодно не только мне, но и ей. А ты… Проморгал крота у себя под носом, чуть не прое…л золотой запас республики, воспользовался служебным положением, подтасовал факты, обвинил невиновного человека.. А ведь его может расстреляют, майор?– прищурившись, наблюдая за реакцией Андрей Викторовича, проговорил нарком.– государственная измена дело такое… Не жалко, а? У него мать-старушка. Все письма мне пишет, мол, простите, помогите…– пояснил он, заглядывая в глаза майору.– Вижу…хочешь ты этого…Да, вот хрен тебе!– улыбнулся Ежов.– Еще я не исполнял прихоти мужей-рогоносцев! Нарком!
Андрей терпел, сжав до скрипа зубы. Он понимал, что Нарком его выводит нарочно, оскорбляет и злит, чтобы посмотреть его реакцию. Но позволить себе ответить не мог. Впитанное с молоком матери чинопочитание, безотчетный страх перед всемогущей властью этого человека делали его покрным и терпеливым.
– Не расстреляют паренька…– задумчиво проговорил Ежов, отходя к столику с вином. Он загорался, истерил феерично, мгновенно, и почти так же успокаивался, что выдавало в нем серьезные проблемы с психикой.– Но наказание он свое получит, как и ты, майор…
– Готов понести…
– Понести может корова от быка, а ты будешь наказан!
– Виноват!– Андрей Викторович старался не смотреть на наркома, уставившись в одну точку, он мечтал только об одном, чтобы это все быстрее закончилось.
– То, что старшим майором ты уже не будешь, ясно…Отправишься через пару дней к своему новому месту службы!– Николай Иванович налил себе в графин немного вина, залпом опрокинул его в себя, даже не поморщившись. Коноваленко вдруг понял, что его опасения о том, что Ежов может услышать его перегар были абсолютно беспочвенными. Нарком сам страдал от похмелья и запах алкогол почуять не мог.– На столе предписание, уже подписанное…
Слава Богу…Выдохнул мысленно Коноваленко. Он ужасно боялся расстрела. В неспокойные времена, царившие вокруг, человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша, а расстреливали в нашей стране и за куда меньшую провинность, а потому новое назначение показалось ему чуть ли не благодеянием со стороны органов госбезопасности.
– Может посмотреть…– донесся откуда-то издалека голос Ежова. На Андрея накатила теплая волна расслабленности. Ноги слегка подкосились, нечеловеческое напряжение спало. Он пошатнулся и сделал несколько неловких шагов вперед к столу, чувствуя спинным мозгом, как нарком наблюдает за ним, с легкой улыбкой на тонких бледных губах.
Шаг…Не торопись! Одернул Коноваленко себя. Ты и не в таких переделках бывал. Где же оно?
Назначение искать долго не пришлось. Узкая, как справка, бумага лежала прямо посреди стола. Под печатью с потекшими чернилами размашистым почерком Ежова было выведено: « Направить майора государственной безопасности Коноваленко Андрей Викторовича для усиления и контроля, а так же организации работы на местах в Главное Управление Лагерей СССР. Назначить майора Коноваленко Андрей Викторовича начальником лагеря за номером 32 Мордовского Управления Лагерей СССР. Прибыть на место новой работы майору Коноваленко не позднее семи суток с момента вручения данного назначения. Начальнику хозяйственного сектора МордЛага товарищу Петрову организовать содействие майору Коноваленко в обустройстве на новом месте. Нарком Государственно Безопасности СССР Ежов Н.И.»