Недалеко от административного корпуса им пришлось разделиться. Андрей решил не затягивать со знакомством с лагерем, а потому отправил сержанта, чтобы тот проводил супругу до их нового местожительства, а сам быстрым и решительным движением поднялся на высокое крыльцо барака, который отличался от других своей аккуратностью и солидностью. Деревянная дверь была полуприкрыта и скозь нее слышались голоса.
Коноваленко тихо проскользнул в щель, отметив, что петли были неплохо смазаны. Перед ним предстал длинный узкий мрачный коридор с пятью дверями. Голоса слышались лишь только из-за двух из них. Стараясь не шуметь, он медленно двинулся вперед, прислушиваясь к голосам.
– Ладно, Сизый…– звонкий голос принадлежал кому-то из офицеров оперчасти, как понял Андрей по надписи криво намалеванной на дверь красной краской.– Хватит танцевать вокруг да около! Мы взрослые люди, сам понимаешь, некогда нам с тобой демагогии разные разводить…Условия наши прежние, вы с вашей кодлой прессуете новый этап, узнаете кто, чем дышит, а взамен получаете те же самые привилегии, что были ранее, то есть не ходите на работу, играете в свои дурацкие воровские принципы и так далее…
За тонкой перегородкой заскрипели шаги. Скорее всего оперативник ходил по комнате кругами, скрипя сапогами и гнилыми половицами.
– Ты знаешь, начальник, что сход этого не одобрит! Западло с ментами в одну дудку дуть! С этапом могут придти порядочные арестанты, которых прессовать не даст Лютый.
– Да мне плевать на вашего Лютого! Так ему и передай! Он на делянку выходит? Нет…Сидит в бараке своем, жрет от пуза, еще и палки в колеса вставляет! Я могу на хер залить весь этот лагерь кровью, вашей кровью…не политической и изменить все. Он у меня в ногах валяться будет, умоляя о пощаде!
Андрей неодобрительно хмыкнул. Такие методы работы ему были знакомы по службе в НКВД. Он не сомневался, что сейчас за дверью проходил процесс вербовки агента, который, судя по вялым и неуверенным возражениям, готов был сломаться и согласиться, но…
Он распахнул дверь и вошел в кабинет. Оперативник мгновенно подобрался, заметив петлицы.
– Товарищ капитан государственной безопасности,– вытянулся он в струнку, отдавая честь,– разрешите доложить? Младший лейтенант Блинов проводит допрос заключенного Сизых Григория Ефимовича статья 105 часть 5, срок семь лет.
– Вольно, лейтенант… а я ваш новый начальник лагеря капитан Коноваленко Андрей Викторович,– кивнул он, обходя зэка так, чтобы хорошенько его рассмотреть, ибо экземпляр был примечательнейший. Суровое лицо с бегающими карими грустными глазами было изрыто глубокими морщинами. Тонкие, нетронутые работой руки с волосатыми пальцами, нервно сжимали потертую шапку-ушанку, лежащую на коленях. Разбитые кирзовые ботинки были надеты на босу ногу. Из-под расстегнутого ворота телогрейки виднелись синие линии татуировок, уходящих куда-то по всему телу в разные стороны, как паутина.
– Сизый значит…– задумчиво проговорил Андрей, беря стул и присаживаясь напротив заключенного.
– Особо опасен, рецедивист,– зашептал ему на ухо услужливо оперативник.
– Даже так? А что же ты, гражданин Сизов, не желаешь помочь администрации в нелегком деле перевоспитания вашего, наставления. Так сказать на путь истинный, а?
Зэк бросил короткий взгляд за спину на лейтенанта, словно спрашивая одобрения, а потом начал говорить.
– Не выходит в цвет по-вашему, хозяин!– пожал он плечами.– Воры суками никогда не были и не будут. Если я прессану с братвой ваш этап, а об этом узнает Лютый, мне вилы…
– Очень интересно,– прищурился Коноваленко. Встал и обратился уже к замершему за спиной лейтенанту.
– И кто же этот блюститель воровской нравственности, гражданин Лютый?
– Вор! Вор в законе Лютаев Тимофей Матвеевич. Срок 15 лет, кража со взломом социалистического имущества. Третья ходка…
– Ага… И вы из-за страха перед ним отказываетесь помогать нашей оперативной часте? – уточнил Коноваленко, и на лице у него возникла наглая и ехидная улыбка.
– Ну, дык…
– А зря, сука!– неожиданно переменился Андрей в лице. Его рука метнулась к кобуре, выхватывая пистолет. Звонко щелкнул барабан. Холодная сталь уперлась Сизому в лоб, холодя кожу. – Прессанешь этап, узнаешь кто чем дышит и на что способен, тварь! Иначе, я тебе лично башку продырявлю и во рву, что возле запретки, прикажу закопать!
Андрей почувствовал, как Сизый под его напором дрогнул. Зажмурился, закрыв глаза, ожидая выстрела в любой момент. Шапка выпала у него из рук.
– Стреляй, начальник! Мне одно концы…
Преодолевая огромное желание нажать на спусковой крючок, Коноваленко оружие убрал, ловя на себя одобрительный взгляд лейтенанта.