— Здесь вряд ли чего найдем.
Более двух часов они бродили по острову, но почему-то никакого пиратского клада не нашли. Единственная находка — покрытая ржавчиной немецкая каска. Они ее примерили — сперва один, потом другой.
— Отвоевался кайзеровский солдат.
— Пусть не лезет к чужому дому…
— А говорят, в Красной Армии тоже есть немцы и венгры, и китайцы.
— Так эти же за Советскую власть идут, помогают нам.
— А потом мы им пособим, ага?
— Само собой! — авторитетно заявил Славка. — Это, знаешь, как называется?
— Как?
— Интернационал… вот!
Петро, по словам Славки, уж очень смешно выглядел в этом головном уборе. Но и Славка имел в нем не больно геройский вид.
Посмеялись друг над другом. А потом взгляд Славки посерьезнел.
Они бросили каску прямо с лодки в речку, а потом, свесившись через борт, смотрели, как стайки черных мальков метались из стороны в сторону. Вдруг Петро сказал:
— А у Ленки еще велосипед есть.
— Детский, что ли, трехколесный?
— Нет, настоящий, только дамский.
— Как «дамский»? — не понял Славка.
— Ну, без верхней перекладины на раме, чтоб не перебрасывать ногу через седло.
— А девчонки разве не могут перебрасывать?
— Не знаю, — ответил Петро.
Славка не хотел продолжать разговор о Ленкином велосипеде — он снова начал о пиратах:
— Конечно, они разбойники, но жилось им все-таки хорошо, вольготно.
— Ага! — подхватил Петро. — У них в жарких странах все было: и бананы, и кокосовые орехи.
— Ничего, у нас скоро тоже поспеют арбузы и дыни. Ты арбуз любишь?
— Спрашиваешь! Особенно с хлебом хорошо. Возьмешь вот такой кавун… он трещит, если сжать с боков… взрежешь, да как навернешь с краюхой. Во-о, вкусно.
Был уже полдень, ребята захотели есть, а разговорами еще больше подогрели свой аппетит.
Петро развязал узел, достал ржаного хлеба и лука.
Настанет время, когда многие равнодушно будут глядеть на ржаную краюху — вдоволь станет пшеничного хлеба, всяких саек, тортов. Но мальчишки об этом не думали, им бы такая мысль показалась невероятной, — до того вкусным был этот черный хлеб грубого помола.
— Эй ты, Шерлок Холмс, вставай, — Славка тряс за плечо друга.
Раннее утро только начинало врываться острыми лучами в распахнутую дверь сарая. Петро, посапывая носом, открыл глаза и по оранжевой солнечной полоске на стене определил: сейчас — не более шести.
Он снова свернулся калачиком и глухо пробормотал:
— Дай еще трохи поспать, хоть минуту.
— Не дам! Небо сегодня какое, знаешь? Ни единой тучки.
Петро, поняв, что поспать больше не удастся, сел на кровати и стал тереть глаза.
Мальчишки уже неделю спали в сарае: Славка — на лежанке, а Петро достал себе настоящую кровать. Правда, старую. Койка эта валялась у разрушенных солдатских казарм, перетащить ее особенных трудностей не представило. Славка взял спинки, а Петро — сетку, положил ее на голову и понес, придерживая руками. Сквозь ржавую сетку задиристо торчал его чуб…
— Какой же из тебя Шерлок Холмс, если вставать рано не любишь?
— Чего ты пристал?
— А ты же сам говорил, что будешь сыщиком. А если так, — Славка понизил голос, — чего же ты про письмо забыл?
— Про какое письмо?
— А вот! — Славка достал письмо цыганки.
— Я думал, оно у деда.
— Дед давно забыл о нем, и ты забыл. А мне оно почему-то покоя не дает.
— Давай сюда, — обрадовался Петро. — Я его по методу Шерлока Холмса исследую, вот увидишь!
Он достал из конверта письмо и осторожно стал его обнюхивать. Славка терпеливо ждал, почти уважительно смотрел на друга, наконец не выдержал: «Ну как?..» Петро объяснил, что пытается определить, не пахнет ли письмо одеколоном и каким именно:
— Тогда легче будет хозяйку найти.
— А какие бывают одеколоны?
Петро вспомнил, что видел на тумбочке у Ленки полупустой флакон. Потому-то уверенно кашлянул:
— Бывает одеколон «Кармен»… ну и так далее.
После этого он стал изучать бумагу, на которой написано письмо. Ну что ж, обычная, тетрадная. И Петро сделал вывод:
— Знаешь, не исключена возможность, что это писала учительница, потому что бумага в клеточку, для арифметики.
— Чи ты сдурел, чи притворяешься? В письме и так ясно сказано, что она в школе работала. Вот: «Снова учительствовать? Так ведь и школ почти не осталось». И дальше есть про школу.
— Прекрасно! — сказал Петро и для солидности кашлянул снова. — Это только подтверждает мою догадку.
— Так зачем же твои догадки, если и так все ясно! — Славка возмущенно потряс руками. — Ты мне лучше скажи, что означают слова… Где они?.. Ах, здесь «…Играем одно и то же?» Что она играет, а? Может быть, она музыкантша или артистка?