Петро не стал вылезать из Горячки, он только вытянул шею и крикнул:
— Бросай сюда!
Ленка развеселилась и, слегка прицелившись, бросила ему леденец, как обычно бросают собаке палку.
Петро завизжал, гавкнул и чуть выпрыгнул из воды, но не поймал: леденец ударился об его лоб и упал в воду.
— Ныряй! — приказала Ленка.
И он бросился ко дну, затем еще и еще раз. В кулаке он доставал камни, стекляшки, просто песок, а леденца не было.
Ленка еще что-то кричала ему. А Славка взял пустую коробку, стал пересаживать туда ящериц. Одна из них упала в траву и, вильнув хвостиком, скрылась.
— Ладно, все равно четыре не поместились бы! — сказал он без сожаления.
— Ты осторожнее, осторожнее, а то хвост прищемишь вот этой, — суетилась рядом Ленка.
— Ничего ей не сделается, она и без хвоста может жить.
Ленка вопросительно смотрела на Славку, и он пояснил, что ящерица, спасаясь от преследователя, обрывает собственный хвост, а потом он отрастает снова.
— Нам бы так! — сказал Петро, вылезая из речушки. — Кто-то схватил тебя за ногу, а ты р-раз, оборвал ее. А через неделю вырастает новая нога. Здорово?
— Без всякой боли? — спросила Ленка.
Все рассмеялись.
О театре и артистке Оксане не было сказано пока ни слова.
Более часа Славка и Петро прохаживались возле здания. Сегодня спектакля нет: выходной.
Двери театра раскрыты, и прямо на тротуар выставлены какие-то кресла, диваны. Седоватый старичок в зеленой фланелевой куртке палкой стучал по облезшим плюшевым сиденьям — выбивал пыль.
Славка вполголоса сказал Петру:
— Чистоту соблюдает.
— А может, он клопов будет морить, а, Славка?
— Ты что! В театре клопов не бывает.
— Кто их знает…
Мальчики еще ни разу в жизни не бывали в театре. От Ленки им все же удалось узнать необходимое. Оказалось, что среди артистов есть две женщины с одинаковым именем Оксана. Но одну из них, Оксану Петровну Тронь-Скопидомскую, можно было сразу исключить: по словам Ленки, она уже старуха. А ведь дед Никифор, вспоминая о своем приключении на хуторе, не раз говорил о Буряке: «Молодой еще, а нахальный!..» Значит, оставалась вторая женщина, — которая помоложе, Оксана Ивченко. Более того, через Ленку удалось узнать, что Ивченко когда-то учительствовала в деревне.
Ленка подробно описала ее внешность, и теперь Петро, заранее хвастаясь, говорил, что сразу же узнает ее, с первого взгляда.
— Это ничего, что выходной. Артисты могут прийти и сегодня: жалованье получать или репетировать чего…
— Ладно, походим, — соглашался Славка.
Он остановился у высокой афиши и стал перечитывать названия пьес. Оглянулся на Петра, но тот куда-то исчез. «Где же это он?» — поискал глазами Славка и внезапно увидел, что Петро выходит из здания театра с каким-то усатым дядькой. В руках у Петра была рулетка для измерения. Усатый с его помощью стал измерять длину стенки и дверей, что-то записывал в блокнот. А Петро с важным видом стоял рядом. Через минуту он подошел к Славке и шепнул:
— Я внутри был. Ей-богу!
— Ну?!
— Там репетиция. На сцене артисты поют, а какой-то мужчина кричит на них и руками размахивает.
— Это самый главный у них.
— Ну да! Рижестером называется.
— Режиссером, — поправил Славка.
Еще долго ходили мальчишки вокруг, не отводя глаз от театрального подъезда. Наконец-то показались и артисты. Целой группой вышли они, щурясь на ярком солнце.
Ребята пошли вслед за тремя женщинами. «Кто же из них Оксана Ивченко?» — мучительно думал Славка. У нее рыжеватые волосы, говорила Ленка. Но такие волосы были сразу у двух. Есть еще одна примета: среднего роста. Но по росту все три женщины были примерно одинаковы. Иногда ходит в красных сапожках. Опять не то: ни одна из артисток не была сейчас в сапожках.
— Вон та, в центре, и есть Оксана Ивченко, — шумно выдохнул Петро.
— Тише ты, — дернул его за рукав Славка.
— Убей меня, если не она.
— Откуда ты можешь знать?
— Очень просто, она самая красивая из всех.
— Тоже мне красивая! Шпионка она, вот кто!
— Ну и что, что шпионка? Все равно красивая. Я бы на месте атамана только эту и выбрал, ничего ты не понимаешь!..
— Ты-то много понимаешь! — окончательно рассердился Славка.
Пока мальчишки спорили, артистки остановились на углу, у аптеки, и, коротко простившись, разошлись в разные стороны.
Ребята, решившие проследить за Оксаной Ивченко, сперва растерялись, а потом уже было поздно: женщины удалились.
На следующий день в театре давали пьесу Квитка-Основьяненко «Сватанье на Гончаривке».