За час до обеденного перерыва появился Петро.
— Здорово! Давно не виделись, — безобидной усмешкой встретил его Славка.
— Перекур у нас.
— Ты же некурящий.
— Раз все отдыхают, и я должен. Тут у вас работка — не бей лежачего, а у нас трудная.
— Разве ж я виноват? Вот закончим — может быть, к вам переведут.
— Нам приходится и топориком шуровать, и молотком по зубилу. Один, знаешь, ка-ак дал вместо зубила по руке, пальцы распухли. Ну, у меня удар, конечно, не такой. Точность! — хвастался Петро. — Это от сапожнической работы, меня твой дед хорошо обучил.
— Эх, дед, дед! Мечтал бронепоезд строить, а вышло в больнице печься. Он бы тут на любом участке смог.
— Ну да! Он же и слесарь, и резчик, и ремонтник.
Вскоре выяснилось, что Петро из разговоров рабочих узнал, что Иван Михайлович Денисов не только старший мастер, но и будущий комиссар бронепоезда. И комплектовать команду в основном будет здесь, из добровольцев. Значит, если с ним поговорить, ну, момент такой выбрать — он может и ребят взять!
От радости Славка хотел обнять Петра, но вовремя сообразил, что может измазать его краской. И тут же погнал его обратно, на рабочее место.
А то еще, чего доброго, посчитают за лодырей и воевать не возьмут!
Славкины слова подействовали: Петро удалился. Да и пятиминутный перекур закончился, пора за дело.
А после обеда стало Славку клонить ко сну: дала себя знать почти бессонная ночь. Они с Петром, боясь проспать, все время вскакивали, подбегали к окну. Впредь, решил Славка, надо чего-нибудь придумать — не дело так.
Чтобы отогнать сон, он начал чересчур сильно тереть кистью о броневые листы и вызвал этим неодобрительные взгляды со стороны старичка-соседа. Но это лишь утвердило Славку в решимости: он насвистывал, клацал зубами, приседал и снова вскакивал — делал все, что, по его мнению, помогает перебороть усталость. «А как там Петро?» — подумалось ему.
И он направился навестить друга.
Конечно, там, где больше шума, грохота, железного скрежета, — там и спать меньше хочется. Но все же и у Петра вид был не очень бодрый, то и дело он тер глаза, припухшие веки.
— У вас тут интереснее, аж звон в ушах стоит.
— Ага, — зевнул Петро, — у нас интересно. Вздремнуть бы часок, тогда бы и вовсе отлично шло.
Они смотрели друг на друга, кислые, вялые. Славка оживился:
— Вот чего я придумал! Сбегаем к водокачке, окунем голову в холодную воду — в миг полегчает.
— Пошли. Я люблю голову окунать.
Возле белой башенки водокачки, прямо на земле, сидел рослый парень и с хрустом откусывал огурец. Посидел-посидел да и развалился блаженно. Грудь под засаленной рубахой поднималась высоко — вдох, выдох… «Из нашей бригады», — шепнул Петро.
— И ты, значит, сюды? Давай, Петька, присаживайся, от работы кони дохнут. Успеем топориком намахаться.
Парень, судя по всему, был не охоч до работы. Петро даже немного посторонился, будто боялся запачкаться.
— Мы не отдыхать пришли, а голову полоскать.
— Какую голову? Что ты мне талдычишь?
— Ну просто… чтобы бодрее работалось.
— Тю! — удивился парень. — А я, к примеру, и так завсегда бодрый. Мне бы сейчас в бой за мировую революцию! Молоточком стучать каждый может, я бы лучше шашкой потрудился, по беляковским черепкам, во-о!
Славка потянул друга за рукав: пойдем, чего этого брехуна слушать.
Петро пошел вслед за другом, но все-таки решил немного, ну, самую чуточку, заступиться за парня:
— Кто его знает, возможно, и вправду душа у него в бой рвется, поэтому и работает без охоты.
— Интересно у тебя получается, нет уж! — отрезал Славка. — Вот Иван Михайлович в бой рвется, это точно. Так разве ж он отлынивает? Ни за что! И указания дает, и сам за инструмент хватается.
Петро не знал, как возразить Славке, шел и помалкивал. Конечно, Иван Михайлович — настоящий человек, большевик. Вот только что же будет, если он откажется взять ребят на броневик? Не разберется: кто лентяй, кто не лентяй, кто смелый, а кто трус. И почему это некоторые люди на возраст обращают внимание! Если нет семнадцати или шестнадцати, так и на фронт нельзя? Несправедливо получается. Как-то Славкин дедушка рассказывал про Гавроша — был такой боец-мальчуган во Франции. От таких, как он, толку бывает больше, чем от иного взрослого.
Надо перво-наперво себя в работе показать!
Теперь уже исчезла и сонливость. Напрасно надрывался гудок, извещая о конце смены. Иван Михайлович попытался уговорить ребят, чтобы они отправились домой отдыхать. Не вышло.