Перчатки эти — девушки Прескоттов. Можешь взять их.
Охраняй драгоценность».
И было подписано: Гренвил Кони.
Кони, Ковенант. Она перечитала письмо ещё раз, «пока девочке не исполнится двадцать пять» должно быть относиться к ней. Исаак Блад говорил, что все средства Ковенанта будут её в двадцать пять лет, если она не выйдет замуж. «Девушка Прескоттов» должно быть её собственная мать, Марта Слайт, которая в девичестве была Прескотт, но Смолевка не могла вообразить, чтобы её толстая озлобленная мать обладала когда-либо кружевными перчатками. Она взяла одну перчатку, посмотрела на жемчужины на запястье и задалась вопросом, с какой тайной её мать владела ими.
Письмо только задавало новые загадки, а не разгадывало старые. «Аретайн и Лопез», кто бы они ни были, их имена ничего не говорили Смолевке. «Ты можешь быть уверен что однажды к этой Драгоценности будут стремиться». Это осуществилось. Эбенизер и Скэммелл обшарили весь дом, из Лондона приехал странный человек и пихал свою ногу между её бедрами и все ради последнего предмета в пакете.
Гренвиль Кони в своём письме описывал печать как драгоценность. Она подняла её, удивленная её весом. Драгоценность была сделана из золота, висела на золотой цепочке, её можно было носить как колье, а Смолевка, воспитанная в строгости отцовской религии, никогда не видела предмета такой красоты.
Украшение представляло собой золотой цилиндр, окаймленный крошечными, сверкающими как звезды, камушками, красными как огонь. Вся подвеска была размером с её большой палец.
В основании цилиндра была печать более тусклого, чем золото, цвета, и она полагала, что печать сделана из стали. Её вырезал какой-то ремесленник, превративший печать в произведение искусства, такое красивое, как сама золотая подвеска.
Свет заливал кукурузные поля, сверкая тонкой серебряной полоской на изгибе реки далеко на севере, Смолевка держала цилиндр печатью вверх, подставляя её под лучи солнца.
Печать обрамлял богато украшенный ободок. В центре печати — вырезанный топор с коротким обухом и широким лезвием, с каждой стороны обуха были надписи маленькими буквами в зеркальном отражении: «Св. Мэтью»
Это — Печать Святого Матфея, демонстрирующая топор, которым, как гласит легенда, рубили головы последователей.
Она ощупывала тяжёлый золотой слиток, размышляя и разглядывая его в своих руках, и, также как с плинтусом, ей показалось, что печать в руках поддалась. Она нахмурилась, стараясь повторить то, что только что сделала, и поняла, что печать состоит из двух частей, а соединение хитро скрыто под каймой из драгоценных камней. Она раскрутила две половинки.
Половинка цилиндра, на которой была печать Святого Матфея, легла в правую руку. Вторую часть она подняла на свет. Половинка на длинной цепочке хранила секрет.
Внутри цилиндра находилась крошечная резная фигурка, — фигурка, сделанная с исключительным мастерством и отлитая из серебра, золотой цилиндр скрывал крошечную серебряную статуэтку. Статуэтка потрясла её. Она видела символ древней власти, символ всего, чего её учили ненавидеть, и этот символ находился в этом доме. Отец ненавидел это, но хранил, и Смолевка уставилась на него, очарованная и подавленная. Перед ней было распятие.
Распятие из серебра в цилиндре из золота, печать, вделанная в драгоценность, ключ к великому богатству. Она посмотрела на письмо ещё раз, обратив внимание на настоятельную просьбу к Мэтью Слайту пометить печать. Она подняла драгоценность на свет и увидела, что отец процарапал линию на лезвии топора. Чтобы предотвратить подделку, говорилось в письме, но кто был тот человек, которому надо было отправить отпечаток? Кто такой Аретайн? Лопез? Найдя печать, она нашла и новые тайны, понимая, что в Уирлаттоне ответов нет.
Ответы должны быть в Лондоне. Письмо подписано Гренвиль Кони, и ниже он просто написал «Лондон».
Лондон. Она никогда не была в городе, а тем более в столице. Она даже не была уверена, которая из дорог в Уирлаттоне ведёт в Лондон.
Гренвиль Кони, кто бы он ни был, находился в Лондоне, и Тоби Лазендер точно находился в Лондоне, Смолевка посмотрела на стол и наткнулась взглядом на кожаный кошелек с отцовским запасом золота. Он отвезет её в Лондон! Она сжала сокровище в руках, посмотрела на залитую солнечным светом долину и почувствовала, как внутри неё растет возбуждение. Она убежит, прочь от Эбенизера и Скэммелла, от Хозяйки и Уирлаттона, от всех людей, которые хотели сокрушить её и превратить в ту, кем она не хотела быть. Она уедет в Лондон.