— Согласна, — Айя спрятала лицо в ладонях. Только бы не сорваться на истерику от безысходности! — Лечи, грых с тобой. Сначала демона, потом охотника, меня на сдачу.
— Сначала тебя, моя милая, они от тебя энергией питаются, — архимаг осторожно притронулся ладонью ко лбу девушки. И вперился взглядом своих жутких глаз в ее лицо, отчего она вся обмякла и тихо завалилась на спину. — А у тебя даже не «ноль», это ты в минус ушла. И стоили они того?
— Право на дуэль остается за мной, — Высший перебрался поближе к кровати и взял Айю за руку. — Попробуешь её привязать к себе, и месть моего клана тебе обеспечена будет по гроб жизни.
— И я в стороне не останусь, — хрипло просипел наемник и, подтянувшись на дрожащих от бессилия руках, рухнул навзничь. Наблюдающий с видом исследователя-энтомолога за его попытками дотянуться до лежавшей в отключке магиссы архимаг покачал головой. Последняя все же удалась ловцу, опять же не при помощи демона, который просто подтащил парня за шкирку и закинул на соседнюю кровать. Тот сразу же вцепился в маленькую прохладную ладошку и, задыхаясь, закончил тираду. — Имя моё — Лайк Рико. Если Айе будет причинен вред, честью Охотника и Словом Рода клянусь, что приложу всю свою суть для уничтожения гада. Да будет так!
— А это уже серьезно, — архимаг перестал улыбаться. — Две клятвы жизни. Принцесса, отзовите-ка своих бойцов. Мешают. И сама уходи. Если я её сейчас не вытащю, то здесь начнется локальный… апокалипсис. Или армагедец. Да, хвостатый?
Когда за вышедшими захлопнулась дверь, разговор продолжился.
— Ничего здесь не будет, мешок с костями, верст так на двадцать, — демон, уже снова перекинувшись полностью человеком, поднес к губам безжизненную руку. Кончиком языка провел по кровоточащему порезу, полученному во время боя в замке. Удовлетворенно хмыкнул, когда порез начал зарастать тонкой розовой кожицей, и облизнулся. Как ни крути с привязкой, а человеческая кровь — слишком сильное искушение для детей Хаоса. — Знаешь, что происходит при самоуничтожении Высших? Никто не спасется, и ты не мечтай. Я тебя и на изнанке жизни достану.
— Так чем же моя девочка тебя так привязала, что ты готов на всё? — Риар Лантар осторожно вливал свою силу в Айю, не глядя в сторону взбешенного демона. Эту адскую тварь слова «моя девочка» привели в такое неистовство, что воздух вокруг присутствующих сгустился, а по углам зашевелились неясные тени. — Для таких, как ты, такая преданность… нелогична.
— Жизнью она мне обязана, — демон взял себя в руки и аккуратно погладил женщину по руке. А в помещении сразу стало легче дышать. — Моей жизнью. Подробностей не будет. Но я ей должен. И хвостом клянусь, долг отдам. И за тобой следить буду!
— Ну, да, связываться с Высшими себе дороже может обойтись, — маг позволил себе краткую улыбку. Затем протянул руку и вытащил из волос девушки застрявшую веточку, которую запихнул себе в карман мантии. — А сколько у неё единиц? Не двадцать, иначе она бы уже выгорела.
— Сорок две, — Высший нехотя выдавил из себя информацию. Все равно при подписании контракта ее силу измерят артефактом. — У тебя, человечишка, пятьдесят четыре. У меня — сто сорок. У наемника — семнадцать. Ещё вопросы будут?
— У магистров нет вопросов, — отшутился Его Превосходительство. — И как она со своим резервом в сорок с небольшим ухитрилась поймать тебя, всего такого мощного?
— Тебе это никогда не узнать, — демон приложился щекой к ладошке Айи, вдыхая ее тонкий аромат. Бесподобная малышка. Просто невозможно оторваться. — Она меня и не ловила, а спасла. Но как, где и когда тебя это не касается.
3
Под вечер в палате остались только трое потерпевших от произвола наместника и архимага. Трое очень пострадавших и очень обеспокоенных потерпевших.
Айя, очнувшаяся от лечебного сна, обнаружила себя полностью отмытой и переодетой в чистую, мягкую распашонку. На ее фигурке это безразмерное фланелевое безобразие в мелкий фиолетовый цветочек выглядело, как походная палатка, в которой запуталась тощая, белая кошка. Стеснительной она хоть и не была, но в душе все же понадеялась, что очистительными процедурами с ней занимались не напарники, а лекарки.
Правда, после пробуждения в еще большее расстройство ее привело отсутствие даже крохотного отклика резерва, даже малюсенькой искорки в энергетических линиях. Вот это — потеря потерь! А не испорченная прическа, выжженные местами пряди которой топорщились на затылке, придавая ее унылой мордашке чуть диковатый облик.