Скукота.
Скукота закончилась минут через десять. Сначала под окнами раздался рык дракона, заходящего на посадку. По одному только звуку Дон точно определил новую зверюгу и даже выглянул в окно: кого это занесло к школе? Никак, новый препод выеживается? Или кто-то с четвертого курса опаздывает? Четверокурсники - почти дембели, им расписание не писано, а выпендриваться сам бог велел.
Дракон припарковался аккурат между метлой Алинки с третьего биологического[6] и хряком Натали, тоже с биологического, но уже аспирантки-преподши[7]. Тоже еще, поклонница Булгакова, нарисовала на кожухе байка пятак и воображает себя ведьмой летучей! Алинка и то больше похожа, даром что на ее скутере вообще ничего не нарисовано. Она сама по себе ведьма и скутер у нее - натуральная метла хоть в профиль, хоть анфас.
Дон хмыкнул - тихонько, он же вежливый студент! - и вернулся к разглядыванию дракона и его владельца. Дракон был хорош. Харлей этого года, на пять сотен лошадок. Умереть от зависти! А его владелец оказался никаким не преподом, даже не старшекурсником. Лет пятнадцать-шестнадцать, девятый класс. Волосы темные, в хвост, черная мотоциклетная куртка, черный же шлем в руках. Лица с третьего этажа было не разглядеть, но Дон все равно записал новенького во фраера и мажоры. Ибо если опаздываешь - ты не король, какой бы там байк под тобой ни рычал.
Записал, отметил себе глянуть на перемене, что за новичок и куда его определили, к альфам, бетам или ведьмам, - и забыл. Рисовать Фильку все равно было интереснее.
Зря забыл, как оказалось. Потому что через минуту дверь в класс открылась, и на пороге возник он же, фраер и мажор.
Надо же, он старше, чем показался на первый взгляд, подумалось Дону.
А мажор извинился перед Филькой, заработал укоризненный взгляд, оглядел класс...
На мрачной, в самый раз господарю Владу свет Цепешу, физиономии отразилось сначала неподдельное изумление, потом откровенный ужас пополам с брезгливостью, - это господарь-воевода увидали Мишу и поцанят, - а затем морда снова стала каменной. То есть для всех прочих она как была, так и осталась каменной, но не для художника.
Дон даже посочувствовал мажору. Еще бы. Приходишь ты на первый курс колледжа - элитного, для гениев, покруче Строгановки и Мухи[8] вместе взятых, да что там, даже в Сорбонне такому не учат! - и видишь линию фронта ровно посреди класса. Ну, или Берлинскую Стену. Справа - голодранцы-пролетарии, то есть бешки. Одеты кто во что горазд, но с преобладанием тельников и камуфла у парней и миниюбчонок у девчонок. На камчатке - царь мусорной горы, усиков только не хватает, в окружении бойцов кирпичноликих.
Слева - семья Альфа, все пятеро парней как один в строгих черных костюмах, при галстуках и в начищенных туфлях, семь девчонок - в длинных платьях, с умеренным макияжем и при прическах. На тронном месте, как положено, дон коза-ностры: костюмчик от Хьюго Босса, очки-хамелеоны, розовый бутон в петлице, перстень-печатка и характерный сицилийский нос для полноты образа.
А посередине - демаркационная линия.
И юно-прекрасная училка, которая холодной войны не видит из принципа. Вроде как: разбирайтесь самостоятельно, дети, а меня позовете, когда трупы закопаете. Все сами, не зря же я вас учила?
Прежде чем улыбнуться новенькому, Дон дал ему ровно три секунды: одна - на осмотр достопримечательностей, вторая - на правильный выбор стороны, третья - на осознание отсутствия выбора как такового. На четвертой Дон снял с соседнего стула кожаный рюкзак и улыбнулся. Искренне, кстати. И не скрывая восхищения образом.
Борджиа!
Морда мрачная, рубаха белая с широкими рукавами и в кружевах, - вполне себе мужская и аутентичная, кстати, такая стоит баксов триста, - джинсы черные и узкие, такие на кавалерийские ножки не наденешь, и пояс - бычьей кожи, сантиметров восемь, с тиснением и клепками. Красава, чистый Чезаре Борджиа! Или Цезарио. А что, вполне себе шекспировский вариант. Морда, при всей мрачности, красивая, черты тонкие, и выпендривается на славу.
Один вопрос, эта красава чисто декоративная чихуахуа или драться умеет? Судя по мышцам и пластике, должен бы. Но черт же их знает, этих выпендрежников.
Справа гоготнули. Судя по гнусности - не иначе, высказался лично Поц. Новенький на гогот повел бровью, этак лениво, мол, что там за левретка тявкает? Все это - строго не поворачивая головы, а глядя в упор на Дона. И ему улыбнулся, так же явно искренне, хоть и мрачновато.
- Присаживайтесь, господин, э...