Войдя в спальню, Келли увидела, что покрывало уже сдернуто. Пока Ник чистил зубы, она открыла шкаф и достала свою шелковую ночную рубашку. Сегодня она сделает ему сюрприз, впервые надев ее.
Стук в дверь испугал ее, и рубашка выпала из рук на край комода. Она считала, что оба мальчика уже в постели. Она открыла и увидела Скотта.
— Па. — Его брови взлетели от удивления. — Какого черта ты здесь делаешь?
— Скотт, позволь...
Келли протянула к нему руку, но он отпрянул. Его глаза сузились, стиснутые руки затряслись. Злоба, исказившая его лицо, со всей очевидностью показала ей, что, если бы они даже попытались подготовить его, это все равно бы ничего не изменило.
— Ты не моя мама и никогда ею не будешь. Ты не имеешь права тут быть, ты — чужая.
Она отшатнулась, будто он ударил ее. Крупная дрожь, начавшись с рук, постепенно охватила все ее тело, и она испугалась, что не устоит на ногах.
— Мы не могли бы...
Он отвернулся и зашагал к себе в комнату.
Келли не афишировала своих отношений с Ником, но считала, что Скотт спокойно примет их близость. Она ошиблась, и это была ее вина.
Из ванной вышел Ник в тренировочных брюках.
— Мне показалось, я слышал Скотта!
Келли, отвернув свое пылающее лицо, открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли у нее в горле. Она откашлялась и сказала:
— Да, он был здесь минуту назад.
— Все в порядке?
Могла ли она повторить ему то, что сказал ей его сын? Никакими извинениями нельзя было изгладить из ее памяти то, что он ей наговорил. А Ник посчитает себя обязанным как-то все уладить, наказать мальчишку. Но почему Скотта нужно наказывать за правду? Ник ее не любит, и она это знает. Куда проще было притвориться, что между ними все хорошо.
— Все просто замечательно.
Он присел на кровать.
— Я забыл тебе сказать. Там на комоде лежит письмо для тебя.
— О? — Она взяла конверт, адресованный миссис Ник Де Корс.
Все еще дрожащими руками она вытащила листок бумаги и похолодела, прочитав приветствие. «Дорогая Мери-Бет». Боль в груди росла, ей стало плохо.
— Что с тобой? У тебя такой вид, будто ты увидела привидение.
Она протянула ему листок.
— Это не мне.
Он просмотрел письмо.
— О Боже. Я понятия не имел. Ей все еще время от времени приходят деловые письма. Если б я знал, выкинул бы его. Извини.
— Ты не виноват. Просто это было так неожиданно. Еще одно напоминание о сестре.
Келли заперлась в ванной и прислонилась лбом к холодной плитке. Она связывала с семьей столько надежд, но ничего не получалось. Все, до чего она дотрагивалась, рассыпалось в прах. Когда она вспомнила, сколько усилий потратила на то, чтобы стать настоящей женой Нику, она чуть не захохотала, но испугалась, что смех перейдет в рыдания. Почему она не осталась внизу? Там бы никто не услышал ее плача.
Скотт прав. Она не его мать и не может ею стать. И она не сможет стать женщиной, достойной Ника. Он никогда не полюбит ее.
Келли стояла в подвале и оглядывала кучу белья, брошенного перед стиральной машиной. Она подняла черные трикотажные брюки Ника, те, в которых он спал, и бросила в стиральную машину. Каждую ночь они бок о бок лежали в одной постели, но он не дотронулся до нее с того самого вечера, когда Скотт обнаружил, что они живут в одной комнате.
«Интересно, — думала она, — чувствует ли себя Ник хотя бы наполовину столь же несчастным?» Для Келли было мучением находиться так близко и не иметь возможности до него дотронуться. Но у нее не было никаких прав на него.
Телефон на стене возле стиральной машины зазвонил, и его звон отозвался в подвале гулким эхом.
Она подняла трубку:
— Алло.
— Миссис Де Корс? Это миссис Грэр из высшей школы. Я звоню по поводу вашего сына, Скотта.
«Не моего сына», — подумала она. Но все же в душе всколыхнулось беспокойство.
— С ним все в порядке?
— Его выгнали за драку. Вы не могли бы подъехать и забрать его?
— Поняла. Еду.
Келли помчалась вверх по лестнице, пробежала через весь дом, остановившись только, чтобы взять свой кошелек. Скотт подрался? Надо сообщить Нику. Она подошла к телефону.
Трубку взяла секретарша и сказала, что Ник весь день будет в суде и его можно вызвать только по очень срочному делу. Ей придется самой обо всем позаботиться.
Келли толкнула турникет и прошла туда, куда указала ей женщина. В первой комнате направо она увидела Скотта, развалившегося на стуле. Почти всю комнату занимал металлический стол. Скотт был один.
Он поднял голову, и она увидела его лицо во всей красе — правый глаз подбит, весь заплыл, и кожа вокруг начинала приобретать пурпурный оттенок; губа рассечена, подбородок в крови. Рубашка, которая была белоснежной всего несколько часов назад, теперь пестрела засохшими бурыми пятнами. Он сидел, свесив руки между коленками.
— Может, расскажешь мне, что случилось?
Он сделал недовольную мину:
— Можно я позвоню отцу?
— Он в суде.
Скотт посмотрел на нее и закатил глаза:
— Он меня ударил, потому что Сьерра его бросила. Он велел мне держаться от нее подальше.
Она была поражена.
— А ты кому-нибудь еще говорил об этом?
— Мистер Ван Флит не захотел ничего слушать.
— Это просто смешно. Вся наша система правосудия основана на признании невиновности человека, если не доказано обратного. Но очень трудно что-либо доказать, если тебя не хотят слушать.
— Миссис Де Корс?
Она подняла глаза на аккуратного темноволосого мужчину, стоявшего в дверях.
— Да?
— Я Дэвид Ван Флит. — Протянув руку, он шагнул ей навстречу. — Рад, что вы смогли приехать.
— Скотт только что мне сказал, что это другой мальчик был зачинщиком.
— Согласно школьным правилам, обоих драчунов отсылают домой. — Он присел у заваленного бумагами стола.
Келли встала и подошла к столу.
— Мистер Ван Флит, мне еще никогда не приходилось сталкиваться с большей несправедливостью.
— На каждого свидетеля, которого может представить Скотт, его соперник сможет представить другого, воспринимающего инцидент в совсем ином свете.
— Ясно. — Келли подавила гневную отповедь, готовую сорваться с языка, и, отойдя, положила руку Скотту на плечо не столько для того, чтобы выразить ему свою поддержку, сколько для того, чтобы унять дрожь в собственных руках. Прищурившись, она посмотрела на школьного администратора. — Но мне кажется, очень важно было бы обсудить происшествие.
— Мы надеемся, что вы этим и займетесь.
— О, я намерена это сделать. — Она взглянула на Скотта, восседавшего со скрещенными на груди руками. — Но я хочу, чтобы вы кое-что знали. Скотт сказал, что другой мальчик ударил его первым, с этого-то все и началось. И я не стану его отговаривать защищать себя и в следующий раз, если кто-нибудь снова его ударит. Понятно, мистер Ван Флит?
— Ну и мы опять отошлем его домой, миссис Де Корс. — Его тонкие губы вытянулись в линию.
— Значит, так тому и быть.
Они покинули школьный офис и вышли к машине, припаркованной на бульваре. Она обогнула машину и села за руль, а Скотт забрался на пассажирское сиденье и хлопнул дверцей. Попытавшись вставить ключ зажигания, она только сейчас поняла, как сильно дрожит.
— Почему ты за меня заступилась?
— Потому что считаю, что ты наказан несправедливо.
Он поджал губы.
— Ты веришь, что не я начал?
— Ты же не врешь. — Она взглянула на его возбужденное лицо с грязными разводами на щеках. — Ты упрям, самоуверен и эгоистичен, но ты честен.
— Боже, тетя Келли. Можешь не щадить мои чувства. Говори прямо. — В первый раз он ей улыбнулся.