Это была печальная, хотя и неизбежная, ситуация для Бюро. Хоть и являясь частью исполнительной власти, ФБР призвано держаться в стороне от политики в американской жизни. Его миссия заключается в поиске правды. Для этого ФБР не может быть ни на чьей стороне, кроме страны. Конечно же, у членов Бюро, как и у всех других, могут быть свои собственные личные политические взгляды, но когда его люди встают в зале судебных заседаний или в Конгрессе, чтобы доложить о том, что они обнаружили, они не могут рассматриваться как республиканцы, демократы или часть какого-либо сообщества. Сорок лет назад Конгресс создал десятилетний срок для директора ФБР, чтобы укрепить эту независимость. Но и в столице, и в стране, раздираемой партийным конфликтом, отстранённость ФБР одновременно являлась и непривычной, и сбивающей с толку, и постоянно подвергалась испытаниям. Это вызывало чудовищное напряжение у карьерных профессионалов в агентстве, особенно когда их мотивы постоянно подвергались сомнению.
Я взглянул на Грега Брауэра, нового главу отдела ФБР по делам Конгресса, ехавшего со мной на Холм. Грег был пятидесятитрёхлетним невадцем с волосами с проседью. Мы взяли его на работу из юридической фирмы. До этого он являлся главным федеральным прокурором Невады, а также избранным законодателем штата. Он знал правоохранительную деятельность, а также сложную и весьма отличающуюся политическую деятельность. Его работой было представлять ФБР в резервуаре с акулами Конгресса.
Но Брауэр не подписывался на подобные потрясения, которые лишь усилились после шокирующих результатов выборов 2016. Грег ещё не так долго был частью Бюро, так что я волновался, что эти безумие и стресс могут подействовать на него. Я был наполовину уверен, что он распахнёт дверь «Субурбан» и пустится наутёк в сторону холмов. Будучи моложе, ещё с малым числом появлений за свидетельским столом в Конгрессе, я мог бы подумывать о том же. Посмотрев на него, я предположил, что он думает о том же, о чём и я: «Как я здесь очутился?».
Я видел эту обеспокоенность на лице Брауэра, так что нарушил молчание.
— КАК ЖЕ ЭТО КРУТО, — громко произнёс я так, что, несомненно, привлёк внимание агентов на передних сиденьях.
Брауэр посмотрел на меня.
— Мы в ДЕРЬМЕ, — сказал я.
Теперь он выглядел удивлённым. Директор ФБР только что произнёс «дерьмо»?
Угу, произнёс.
«Мы по пояс в дерьме», — добавил я с преувеличенной улыбкой, показав руками как глубоко. — «Где ещё ты хотел бы быть?» — перефразируя Шекспира, речь на день святого Криспиана, я добавил: «Этой ночью люди в Англии в кровати хотели бы оказаться здесь».
Он рассмеялся и ощутимо приободрился. Я тоже повеселел. Хотя я уверен, что мысль выпрыгнуть из несущейся машины всё ещё приходила Грегу на ум, напряжение спало. Мы вместе вздохнули. Мгновение мы были двумя путешественниками. Всё должно было быть хорошо.
Затем этот миг прошёл, и мы подъехали к Капитолию США, чтобы говорить о Путине, Трампе, голословных утверждениях о сговоре и секретных досье, и кто знает, о чём ещё. Это был просто ещё один напряжённый момент в том, что являлось одним из самых безумных, наиболее последовательных и даже образовательных периодов в моей жизни, и некоторые могут сказать, в жизни страны.
И неоднократно я ловил себя на том, что задавал себе один и тот же вопрос: как, чёрт возьми, я здесь оказался?
Глава 1
ЖИЗНЬ
Не думать о смерти, значит не думать о жизни.
Жизнь начинается со лжи.
В 1992 году я был помощником прокурора США в Нью-Йорке, и это были слова, которые я услышал от старшего члена одного из самых печально известных преступных кланов в Соединённых Штатах.
Сальваторе «Сэмми Бык» Гравано был самым высокопоставленным американским гангстером, когда-либо становившимся федеральным осведомителем. Он переметнулся, чтобы избежать пожизненного заключения в тюрьме, а также потому, что услышал правительственные записи, на которых его босс, Джон Готти говорил о нём плохие вещи у него за спиной. Теперь арестованный нами Гравано посвящал меня в правила мафиозной жизни.
Членство в Коза Ностра — «наше дело» — становится официальным лишь после клятвы, произнесённой перед боссом, «смотрящим» и консильери семейства. После этой церемонии преступник станет известен как «сделанный». Первым вопросом тайного посвящения было: «Ты знаешь, зачем ты здесь?». Избранный должен был ответить: «нет», несмотря на тот факт, пояснил Гравано, что лишь идиот не поймёт, для чего лидеры семейства собрались вместе с ним в подвале одного из ночных клубов.