Я опять принялся болтать, снова и снова говоря, что ему нужно просто поместить нас куда-нибудь, и мы будем оставаться там, а он сможет уйти. Я начал ломать голову, пытаясь придумать такое место в доме — место, где нас можно было бы запереть. Вопреки здравому смыслу, я предложил туалет подвала, сказав ему, что мы не сможем открыть маленькое окошко, потому что мой отец запечатал его на зиму. Это было правдой лишь отчасти: мой отец вставил в раму окна прозрачный пластик, чтобы уменьшить сквозняк, но окно открывалось простым поднятием нижней половины.
Он отвёл нас к туалету подвала, сделал знак войти и сказал: «Скажите своим маме и папе, что вы были хорошими маленькими мальчиками». Он подпёр чем-то дверь туалета, чтобы не дать нам сбежать.
Мы услышали, как открылась и закрылась дверь гаража, когда грабитель вышел. Я начал дрожать, когда спал адреналин. Сотрясаясь, я взглянул на маленькое окошко, и внезапно его запомнило лицо грабителя. Он проверял окно снаружи. От этого зрелища у меня перехватило дыхание. После того, как его лицо исчезло, я сказал Питу, что мы останемся здесь до возвращения домой мамы с папой. У Пита были другие идеи. Он сказал: «Ты знаешь, кто это. Он собирается навредить другим людям. Нам нужна помощь». В моём дрожащем состоянии я не думаю, что полностью осознавал, что говорил Пит, или как мог закончиться этот вечер, если бы наша девятнадцатилетняя сестра Триш действительно была дома.
Вместо этого я сопротивлялся. Я был напуган. Пит недолго спорил со мной, а затем заявил, что уходит. Он вытащил пластик из окна, повернул защёлку в виде полумесяца и поднял окно. Он выбрался наружу ногами вперёд на задний двор.
Хотя, скорее всего, прошла лишь секунда-другая, в моей памяти осталось, что я долго стоял, глядя сквозь открытое окно в тёмную ночь. Мне следовало остаться на месте или последовать за братом? Я просунул ноги в окно. В то мгновение, как они коснулись холодной земли в саду моей матери, я услышал крик грабителя. Я упал на четвереньки и яростно пополз в густой кустарник позади дома. Грабитель уже схватил Пита и теперь кричал мне: «Выходи сюда, парень, или твоему брату не поздоровится». Я вышел, и грабитель принялся ругать меня за то, что я солгал ему. Наглый от ещё одной умной лжи, я ответил: «Мы вернёмся обратно», — и двинулся к открытому окну.
«Слишком поздно», — сказал он. — «К забору».
Второй раз за тот вечер я решил, что умру. Пока не услышал, как громадный сибирский хаски Санденс нашего соседа появился у нас на заднем дворе вместе с бегущим за ним вприпрыжку владельцем, Стивом Мюрреем, учителем немецкого в старших классах и футбольным тренером.
Следующие секунды размылись в моей памяти. Я помню как бежал от грабителя в свой дом вместе с Питом и тренером Мюрреем по пятам, и захлопнул за собой дверь. Мы заперли дверь, оставив грабителя снаружи терроризировать жену и мать тренера, последовавших за ним, услышав переполох у нас в доме — поступок, заставивший меня ощущать чувство вины даже десятилетия спустя.
Затем мы взбежали по лестнице, погасили везде свет и вооружились. У меня в руке был большой мясницкий нож. Тогда у нас не было службы 911, так что мы набрали оператора, и я попросил соединить меня с полицией. Я говорил с диспетчером, который не переставая повторял мне успокоиться. Я объяснил, что не могу успокоиться, что в нашем доме был человек с пистолетом, и что он вернулся, и нам немедленно нужна помощь. Мы ждали в темноте у входной двери и обсуждали, как напасть на грабителя. К моему дому подъехала полицейская машина. Мы моргнули наружным освещением, и машина остановилась. Мы распахнули входную дверь и побежали прямо к офицеру, я был босиком и держал в руке большой мясницкий нож. Офицер поспешно сделал шаг от своего автомобиля, и его рука метнулась к оружию. Я крикнул «нет, нет!», — и указал на дом Мюрреев. — «Он направился туда. У него пистолет!» — грабитель выскочил из входной двери Мюрреев и пустился наутёк в сторону соседнего леса.
Когда на нашу маленькую улицу стеклись полицейские автомобили многочисленных юрисдикций, я босиком вскочил на свой десятискоростной Schwinn и четверть мили крутил педали до церкви, где мои родители брали уроки бальных танцев. Я спрыгнул с велосипеда, уронив его, рывком распахнул дверь церкви и что есть сил завопил «Папа!». Все остановились, и толпа двинулась ко мне, во главе с моими матерью и отцом. Увидев моё лицо, мама заплакала.
Полиция не нашла Насильника Рамси той ночью. Подозреваемый был арестован много дней спустя, но дело так и не открыли, и его отпустили. Но той ночью длинная череда ограблений и сексуального насилия прекратилась.