Вика: Я поняла, чего хочу. Я хочу стать независимой, смелой. Я хочу быть достойной его.
Я: Чем это он достойнее тебя, что тебе до него еще расти?!
Вика: Он умный, взрослый.
Я: Кем он работает?
Вика: Он работал в магазине, но сейчас его сократили.
Я: Тебе еще расти и расти))).
Вика: Он входит в состав старейшин нашей игры! Это достижение.
Я: Для школьника.
Вика: Я хочу почувствовать, что достойна его.
Я: Достойна мамой ему стать?
Вика: У меня есть несбыточная мечта, я хочу пригласить его куда-нибудь…
Я: А если бы пригласила, он бы пошел?
Вика: Кто знает, с ним не угадаешь.
Я: А представь, каково с таким человеком в реальной жизни? Непредсказуемым.
Вика: Не убедила. Никто не знает, как он будет вести себя со своей девушкой.
Я: Точно так же, как и всегда! Вступая в отношения, люди не меняются!
Вика: Нет, к своей девушке он бы относился внимательнее.
И тут пришла ОНА.
Все гаджеты мгновенно исчезли в различных направлениях, начиная от боковых карманов сумок и заканчивая наспех сделанным карманом в пятом измерении.
По проходу грациозно переваливаясь с лапы на лапу прошла черная пантера. Мы сидели как истуканы, глядя прямо перед собой. Наконец, зверь дошел до кафедры и сменил облик на чуть более человечный — суровая дама с черными как смоль волосами.
— Класс, — пророкотала она низким голосом.
— Доброе утро, госпожа учитель, — отчеканили мы.
Затем повисла тишина. Слышно было только, как у кого-то стучат зубы.
— Дежурные.
Не успела Мона Львовна договорить, а к ней уже бросились двое студентов. И это притом, как я уже упоминала раньше, что у нас сроду не было дежурных.
— Раздайте каждому по иголке.
Аудитория одновременно сглотнула.
— Сегодня, мы будем учиться превращать обычные иглы в иглы дикобраза.
Раздался коллективный облегченный выдох, звук катящихся по столу игл, потревоженных колебанием воздуха и групповой хлопок ладонью, призванный остановить несанкционированное движение. Блин, да нас можно смело в любую подтанцовку пускать, у нас же полная синхронизация движений. Ну, или в пилоты Евы.
— Внимание! — Мона Львовна подняла руку с перстнем, — Показываю один раз.
Она нарисовала в воздухе руну, и иголка мгновенно удлинилась и покрылась серебром, превращаясь в волосяной покров дикобраза.
По сути, практическая магия была одним из самых бесполезных предметов во всем институте, но решительно никто не смел возразить огромной черной пантере. Да и будь она белой, тоже не стали бы…
После лекций мы все как один отправились на ту самую экскурсию, дающую призрачный бонус на сдаче экзамена Давиду Ивановичу. Он, кстати, был в полном восторге от того, как много нас собралось:
— Сколько жаждущих знаний!
— И мы будем вознаграждены, — многозначительно намекнули студенты.
— Конечно! — поспешил заверить преподаватель, — Знания — наши главные сокровища! Что ж, идемте. Вот вход на закрытую от посетителей территорию замка.
Вход представлял собой каменную арку, в которой застрял огромный жестяной жбан. Куратор с торжественным видом сотворил в воздухе руну, а жбан мгновенно отлетел куда-то в глубину коридора. А точнее, прямо в нишу в стене, которая, казалось, как под него лепилась.
— Прошу! Проход открыт.
— А чего, двери не было? — полюбопытствовал Денис.
К счастью, Давид Иванович его не слышал, так как уже начал представлять нам первый экземпляр местных достопримечательностей:
— Горгулья!
В коридоре и вправду сидела большая, с человеческий рост, каменная горгулья. Странно, что здесь, а не где-нибудь на фасаде здания.
— Внимание! — преподаватель начертил в воздухе перед статуей руну, и горгулья зашевелилась.
— А! — мы в ужасе шарахнулись назад, так как были совершенно не в настроении разбираться с крупной крылатой тварью.
К счастью, та лишь встрепенулась, разинула пасть, да так и застыла.
— Ну? — осведомился куратор.
— И это все, что она умеет? — разочарованно спросил Тимофей, — Рот открывать?
— Неуч! — возмутился преподаватель, — Она освещает мрак, в котором любой другой огонь погаснет!
Мы недоуменно закрутили головами, ибо никакого просветления вокруг не заметили.
— Да не здесь, — пояснил Давид Иванович, — А в комнате наверху. Ну, представьте, что ваш мысленный взор взмывает вверх, потом разворачивается на девяносто градусов…
— Учитель, — перебил его Толик, — А почему выключатель здесь, а лампочка там?