Глава 31
Зуммер в тесном салоне моей машины показался оглушительным. Я сразу решил остановиться и где-нибудь постоять, потому что толковать придется долго. Это ведь только в рекламных роликах прекрасный мэн едет на джипе «Паджеро» и болтает по сотовику на Кольце. Если кто-то попробует так выпендриваться, его «Паджеро» окажется в ремонте, едва он успеет поздороваться, а ему придется платить и за свою тачку и за чужую столько, что больше сотовиком не побалуешься – денег не будет.
Я припарковался на Сухаревской.
Телефон послушно звонил, пока я его не взял. Это очень удобно с сотовиками – звонишь до упора, потому что клиенту деться некуда. По инструкции я должен был брать его с собой даже в ванную. И что поделаешь – беру.
– Привет, – голос довольно ясный, и когда он только спит. – Чего так долго не отвечал?
– Шеф, ты когда спишь?
– Ха, милай, ты лучше спроси меня – сколько лет назад я разучился спать по-настоящему? – В его голосе появилась утрированная простонародная певучесть, значит, он был в хорошем расположении духа. – И то не смогу ответить.
Я посмотрел, как очень близко от меня просвистело что-то длинное и темное, на скорости в полтора раза больше, чем разрешенная тут, и решил, что пора о деле.
– Я на Сухаревке. Еду себе по делу. Пока отпарковался.
– Понятно. – Шеф пошуршал какой-то бумагой, хотя, вероятно, все он решил заранее, все выучил и даже знал, как пойдет наш разговор. – Значит, так, я звоню по поводу парня, которого определили напарником к Жалымнику. Это Бестомный Семен Николаич, кличка Метеля, чалился только однажды и действительно по двести шестой, драка с тяжелыми для клиента последствиями. Сейчас регулярно качает железо в спортцентре на Беговой, так что ты был прав – когда описывал, что уделал на даче качка.
– Значит, уже решено, что на даче был он с Жалымником?
Тут Шеф очень смутился. Он еще очевиднее, чем я, понимал, что наше допущение ничем не подкреплено. Но обычно людей в деле проходит не очень много, даже когда разбирается банда средних размеров, роли и особенности каждого фигуранта настолько быстро уясняются, что можно делать далеко идущие предположения, хотя при этом, конечно, нечто глодало Шефову честную следовательскую душу.
– Нет, конечно. Просто тут до нас дотащилась еще одна экспертиза. Получается, что машина, которая стояла за дачей Ветлинской в первый день, когда ты на них налетел, может принадлежать Жалымнику.
– Нет, каков сукин сын! – не выдержал я. – Ведь все, наверное, сразу же понял, а играл девицу на выданье. И талантливо играл, я ему даже поверил.
Шеф хмыкнул:
– И долго верил?
– Вот до сего момента.
– А что теперь с ним будет?
– Посмотришь.
– Слушай, только не нужно очень усердствовать. Ты хоть и Терминатор, но не исключено, у них есть кое-какие проверки, и они нас вполне нормально просекают. И значение твоего Жалымника на суде будет очень серьезным.
– Шеф, – я кипел, поэтому решил, что пора ехать, – ты хоть из Конторы, но иногда говоришь как отпетый сыскарь. Последи за языком, все-таки на разборках у Основного это не поощряется.
Шеф хмуро поцокал языком.
– У меня, как у обычного служащего, несколько лиц. Это я с тобой так.
– Понятно, чтобы доходило быстрее. Кстати, «наружка» все еще за ним таскается?
– Нет, ты что считаешь, больше никаких дел не идет в Москве, только твое?
Он положил трубку.
Обычно грамотную «наружку» использовали против серьезных банд. Когда я узнал о сатанистах, я решил, что она мне уже как бы обеспечена, тем более что все эти дела с ненормальными сектами – было чем-то вроде фирменного блюда нашего разлюбезного отдела Внутренних Операций. Но вот, как выяснилось, ошибся.
Я развернулся и поехал на юг, чтобы поскорее попасть на Ленинградку и оттуда дальше, в Щукино и в Олимпийскую деревню. Машин на дороге собралось очень много, я едва тащился. Наверное, где-то впереди был неслабый затор. Но спешить не хотелось, Жалымник вставал позже, чем я, так что время у меня было.
А после всех этих рассуждений о «наружке» почему-то все время тянуло посмотреть в зеркальце заднего вида. Я и посматривал. И вдруг понял, что посматриваю-то не зря.
Конечно, в этих рядах разобраться было не очень просто, но определенно за мной увязалось то самое длинное и темное, что я уже видел. Спереди эта штука идентифицировалась как самая последняя, с максимумом наворотов вазовская модель. Но сделана под «Ситроен», хотя, конечно, до французского прототипа ей было как до Луны. Говорили, что сейчас их угоняли в Москве чаще, чем иномарки. Потому что очень уж они нравились мальчикам на Украине, всегда их можно сбыть без особых проблем.