Он упал на одно колено, попытался повернуться ко мне, Сэм уже стоял совсем в стороне. А я вдруг понял, что этот парень может еще повоевать. Он был готов еще стрелять, убивать, мстить… Тогда я не «астру», как можно было бы ожидать, как было бы разумнее и быстрее, – я вытащил «узи».
Конечно, я никогда не справился бы с этим в скоротечном огневом контакте, просто не успел бы, мне не позволили бы… Но и раненый громила стал медлительным. Кроме того, он не сразу увидел меня, а лишь когда я чуть привстал с пола на левом локте. В общем, меня спасло то, что я не промахнулся, когда всадил в него предыдущие две пули.
Его огромный пистолет, кажется, девятимиллиметровый, и мой автоматик заговорили одновременно. Он промахнулся, его руки уже гуляли от боли. Мой автомат резал свинцовой струей, как из шланга.
Он умер сразу, вся грудь у него была разворочена.
А за моей спиной все-таки упал на пол старший оперативник. Я оглянулся. Он завалился на пол, его голова свесилась, кровь под его брюками уже собралась в небольшую лужицу. Почему-то особенно яркой она показалась в тусклом свете коридорных ламп на белой руке, бессильно упавшей на кафельный пол. Тоненькой струйкой она выкатывалась из-под рукава и медленно исчезала между пальцами.
Хотя по инструкции полагалось оказать ему помощь, я не стал этого делать. Мне было ясно, что он мертв.
Из-за угла вышел Сэм. Руки его тряслись, лицо было искажено гримасой отвращения и страха. Он посмотрел на меня. Потом перевел взгляд на два трупа, развалившиеся на его кухне, и гулко глотнул.
– Я так и думал, что вы заметите мой сигнал. Нужно вызвать врача.
Я попытался подняться.
– Нет, подожди, со мной, кажется, не очень серьезно. Я и сам справлюсь. А остальным врачи уже не нужны.
Вдруг Сэм отдернулся, его лицо стало еще белее, чем мгновение назад. Я повернулся.
– Явился, не запылился, молодец.
Молодой опер разглядел труп своего товарища, меня, Сэма и то, что было на полу Сэмовой кухни, даже не изменившись в лице. Он был совершенно спокоен.
– Зато я могу вызвать «Скорую», – сказал он и спрятал свой пистолет в подмышечную кобуру.
Я поднялся. Нога болела, но не больше, чем от очень сильного удара, например, при выпаде снизу. Скорее всего я мог добраться до дому… Вернее, вернуться под крышу Аркадии.
– А вот с этим, – сказал я, – придется повременить. Дело в том, что нам нужна легенда для ментуры. Для наших шефов все должно быть, конечно, честно.
Глава 56
Я сел на кухонную табуреточку, ощупывая ногу, пробитую навылет, с целой костью, иначе я не смог бы стоять, и начал расследование. Вернее, заметание следов…
Я обратился к Сэму.
– Ну, рассказывай. Как ты их впустил? – на вежливость и реверансы у меня не было сил.
Он пожал плечами.
– Они ждали, пока мы вернемся, на верхнем лестничном марше. Когда вы ушли, они спустились и позвонили. Я думал, это вы, очень уж быстро они позвонили, я даже разуться не успел.
Я посмотрел на его ноги, верно, он был в высоких зимних ботинках.
– Чего они хотели?
Он снова пожал плечами.
– Наверное, собирались выяснить, что имела в виду Клава, когда писала мне это письмо.
– Они знали о письме?
Сэм кивнул. Я повернулся к оперу.
– Вызовешь телефонистов. Пусть обыщут тут все.
Опер нахмурился.
– Меня не послушают, может, вы сами?..
Я взбеленился, но вида постарался не подавать.
– Парень, ты остался сзади, когда нужен был тут. Если бы не это, может, твой напарник был бы жив, – это было очень жестко и скорее всего не соответствовало правде, но он должен был, черт подери, чувствовать ответственность за происшедшее, а этого пока не замечалось. – Если я напишу как все было пункт за пунктом, тебя так начнут давить, что мясной фарш покажется монолитным и неделимым, поэтому помалкивай и выполняй распоряжения.
Парень кивнул, но молчать явно не умел.
– Я хотел сказать, мне труднее вызвать прослушку, чем вам, со мной не больно считаются.
– Так заставь их, этот случай дает тебе такой шанс. – Я повернулся к Сэму. – А намека, о чем письмо, они вам не дали?
Сэм подумал, глядя на труп громилы, и честно ответил:
– Я не очень их понимал, думал, все. И немного испугался.
– Ладно, посмотрим, кто это такие.
Я встал, доковылял до маленького бандитика с хреновой реакцией.
Без сомнения, это был тот, кто уложил меня на даче Ветлинских выстрелом в бронежилет. Я узнал и его «пушку», и его руки. Даже странно, что этот мозгляк снился мне пару раз с тех пор как олицетворение угрозы возмездия за все мои грехи и неотвратимой погибели.