***
- Станция "Некрасовская"! Без остановки!
***
Кузьмич и Никитична, воседающие у противоположного окна, уничтожили к тому моменту два алкалоидных снаряда и пребывали в расслабленном состоянии духа.
- Слышь, Кузьмич, - донеслось до меня, - а я видела в магазине у "Савеловской", как "Аль-Каида" утрамбовывал в свой баул "Посольскую", "Парламент", "Золотое кольцо" и "Черный соболь". Давай предложим поделиться по-хорошему, а не то сообщим о нем куда следует.
- У тебя, Никитична, не башка, а Моссовет. - Кузьмич сунул нос в рюкзачок и одобрительно хрюкнул. - Закусь у нас есть: наисвежайший тульский пряник и полбатона "микояновской". Зови "Аль-Каиду" к нам. Видишь, пучеглазый напротив нас выскочил и освободил место. Он мне, как и "Аль-Каида", тоже сразу не понравился. Видать, его сообщник. Испужался и сбежал!
Я решил не ждать официального приглашения на "банкет" и пересел к ним сам, так как мужичок с зэковской татуировкой впрыснул в вену что-то супертонизирующее и с садистскою ухмылкой извлек из скукоженной барсетки трехгранный стилет.
- Вот это я понимаю! - восторженно взвизгнул Кузьмич. - Сам пришел! Наш человек! А мне с "Аль-Каидой" всегда везло. Когда служил шпионом в Лондоне, то познакомился на одной закрытой вечеринке с молоденькой аль-каидной мусульманочкой из Ливана.
Звали ее Нибааль, что означает "Благородная". Росточка она была небольшого, но грудь, братцы-акробатцы, так и перла наружу, словно Ксюха Собчак из телеящика. И задницей девка вышла не в бронь (?), а в глаз.
Старый разведчик Кузьмич погладил мою сумку и плотоядно облизнулся. Я извлек из нее пузырь "Посольской", так как разговор перетек в международное русло.
- А чего дальше-то было, Кузьмич? - Никитична отложила "Уринотерапию..." и проворно выхватила противопоказанное "детям и подросткам до 18 лет, беременным и кормящим женщинам, лицам с заболеваниями центральной нервной системы, почек, печени и других органов пищеварения" (предупреждающая надпись на потребительской таре единицы алкогольной продукции).
Я задвинул баул под скамью, а на коленях пристроил изъятый из него ноутбук, соорудив таким образом закусочный столик. Никитична выудила из необъятного бюстгальтера три пластиковые рюмки и с аптекарской точностью наполнила их живительной влагой.
- За мир на Ближнем Востоке! - произнес Кузьмич, и мы дружно накатили.
- Вот, угощайтесь, свежайший тульский пряник, - хвастанул он. - Купил его в нашем родном Дмитрове в позапрошлом году, шестого сентября, в день города. - Кузьмич, не мешкая, запихнул твердокаменное мучное кондитерское в железнозубый рот, в три секунды разгрыз его и, давясь, проглотил. - Так что тебя интересует, Никитична? Отымел я благородную Нибааль или нет? - Матерый шпион достал из рюкзака щетку для чистки посуды "Libman" с медной щетиной и принялся скоблить полость зевала. Завершив трудоемкий процесс, Кузьмич неожиданно взвизнул - Нет, не отымел. Я ее завербовал!!! Сейчас расскажу, как это было. Только давайте, пацанчики, сперва отметим это дело.
Я не на шутку встревожился. Из "братцев-акробатцев" мы с Никитичной стали "пацанчиками". Не учудит ли чего еще прожженный разведчик? Никитична наполнила "бокалы", и мы пожелали Матушке-России скорейшего вступления в ВТО.
***
- Станция "Катуар"!
***
- Так вот, лисички мои. - Кузьмич набирал обороты. - Пригласил я, значит, Нибааль в "Castle". Это паб такой в столице Туманного Альбиона.
Пусть он и далеко от центра и недешев даже для преуспевающего кадрового разведчика, зато в нем приличная публика: преподаватели разные, наркоторговцы, трансвеститы с геями и прочий ученый люд. А пива так просто море!
А так как она ничего из спиртного не пила из-за религии, то я и напабился в одиночку. Вот такая история.
Бывалый чекист взял "Посольскую" в свои чистые руки и распределил остатки. Потом залез в рюкзачок, достал колбасу и произнес: "За восстановление дипломатических отношений с Грузией!". Тост был решительно поддержан. "Микояновская" так и зависла в жилистой длани Кузьмича, поэтому я элегантно занюхал ремешком часов, а Никитичне сунул под нос циферблат.
- Кузьмич, - разволновалась она, да так сильно, что из глаз-щелочек заструились слезы. - Ты уж не увиливай, договаривай до конца. Не будь депутатом, трендящим черти чего. Рассказывай, как завербовал Аль-Каидочку? И что с ней стало потом?
В ответ Кузьмич шустро схрумкал сырокопченую, прижался багровой щекой к засаленному окошку и захрапел.
***
- Станция "Трудовая"! Без остановки!
***
- Ну что, довольны? - Никитична смотрела на меня так, словно я ее поимел и не заплатил. - Выполнили задание Аль-Каиды?
- В смысле?
- В прямом. Споили советского чекиста-разведчика, завербовавшего Аль-Каидную ливанку!
Я решительно призвал для обсуждения заявленной темы "Парламент" и, "открыв заседание", робко напомнил.
- Вы, кажется, что-то говорили о трендящих депутатах?
Никитична мгновенно оживилась и выпалила.
- А то как же! Сидят там на Охотном ряду в тепле да кнопочки отжимают. По себе знаю.
- ??
- А что, непохоже? Давай, Аль-Каида, наливай бывшей депутатше от партии власти. Выкладываю на закусь, так уж и быть, добрый шмоток сала. Брат Миколка прислал из Незалежной. - И она оприходовала столик-ноутбук кусочком розовой свиной грудинки размером со спичечную коробку. Я настругал его на тонкие дольки и предложил: "За урегулирование газовых споров с Украиной!".
Тосты сыпались как из рога изобилия. Мы пили "за" отмену экономических санкций в отношении Ирана и "против" размещения Соединенными Штатами систем ПРО под носом у России; "за" воскрешение Союзного государства Белоруссии и России и "против" повышения пенсионного возраста во Франции; "за" признание ООН независимости Абхазии, Южной Осетии, страны Басков на севере Испании, подмосковного Дмитрова в центре европейской России и "против" сокращения служащих лондонского метро. "За"... и "против"..., "за"... и "против"...
На исходе "Золотого кольца" к нам подсел товарищ в штатском с огромным пакетом из "Ашана" и кровоподтеками на шее. Фальшиво откашлявшись, он гнусаво пропел.
- Хорошо сидите.
- Да уж, Мефодьич, славно гуляем. Присоединяйся! - И Никитична придвинула к нему пустую посудину дрыхнущего Кузьмича.
- С тебя штрафная.
- Не могу, я на дежурстве, - поморщился Мефодьевич. - Ты же знаешь, наш брат дожен быть на службе завсегда трезв как стеклышко и тише воды, ниже травы. Хотя... - И он решительно наполнил пластиковый сосуд.
- Ну, за наше славное ФСБ! - прохрипел он на весь вагон и немедленно выпил.
***
- Станция "Икша"!
***
- Скажи, Никитична, сколько тебе годков, - полюбопытствовал он, занюхав тыльной стороной ладони.
- Осьмнадцать, - скокетничала она и, скрепя сердце, вытащила из бюстгальтера соленый огурец толщиной с карандаш.
Я принял сигнал и выпустил на свет Божий "Черного соболя".
- А тебе можно дать гораздо меньше, - страфаретничал Мефодьич и подставил рюмаху.
- Меня как из Госдумы погнали, так я и сбросила тридцать годков, - польщенная Никитична освежила емкости, а я постругал на столике из ноутбука то, что считалось огурцом. Поверхность моего элитного широкоформатного "Toshiba Qosmio X770-11R PSBY5E-02M01TRU" приобретала вид полотна эпохи имрессионизма.
- А за что Вас из Думы... тово...? - полюбопытствовал я. - Вы, наверное, выступали в защиту простого народа и не вписывались в команду? - И, пользуясь случаем, предложил помянуть Всеобщую Декларацию прав человека. Мефодьич освежил емкости.