"Ну что, крыса трюмовая, опять по кошкам шлялась?".
Он весь скукожится, точно депутат перед включением в избирательный партсписок, а на коровьи зенки наворачиваются лепешки. А мне только это и нужно!
Цинковна поскребла ниже пупка и отметила нарастающее возбуждение.
- И я его мордой в помойку!
"Ну что ты за мужик! Двадцать тыщ в месяц! Да моя Манька, да с ее фигуркой да-а-вно нашла бы себе...".
А он уже почти ревет, девки-однодневки!!! - Цинковна задергалась предмертвецкими судорагми в такт одобрительным гнусаво-ишачьим "и-и-и" банных подружек.
-Так их разэдак, этих добрячков! - расхорохорилась девчушка Фекла Кобальтовна, сгноившая, помимо семерых мужей, трех невесток и двух внучек. Последняя ее жертва - Алинка, студентка юрфака, повесилась на дверной ручке после того, как "любящая" бабушка-девчушка накатала на безвинную донос в "alma mater" о том, что она увязла в наркоте.
- А мой покойный внучек, Миколка, - Зоя Стронциевна извлекала из сумки-тележки чекушку "Праздничной", - пришел как-то с рынка и говорит:
"Вот, бабуленька, принес тебе кураги. Будешь кушать курагу - моторчик-сердечко еще до-о-лго прослужит".
А я ему в ответ:
"Да уж не надейся, убогий! Тебя и твоего поганца-папашку уж точно переживу. Хата вам, даунам, так просто с барского плеча не упадет".
И ведь как в воду глядела! Через месяц оба отдали Бо... э-э-э, ну, в общем этому-самому душу - расквасились в яичницу на "Оке", когда поперлись в аптеку за глазными каплями для меня.
А я вижу-то, девочки-сопелочки, на все сто! Вот, дурни, верили, что их бабка полуслепая! Купила я справку у Димитра Анатольича за литр горилки - и дело в папахе!
Так что все, все-е-е вокруг меня померли, а я бабулечка-красотулечка, живехонька-здоровехонька! - Стронциевна раскочегарилась до такой степени, что стала пинать сумку-тележку, матеря невидимых врагов: "Заполучи, хер мусоросборный; на тебе, сучара гнилозубая; подавись, рвань прыщегнойная!". Вот она успокоилась и пропела.
- Записалась я, девчатки-зайчатки, в школу танцев, хочу еще автокурсы закончить и машинку заграничную купить, благо от передохших остались три квартирки, и я их за хорошую денежку сдаю.
Славные бабушки-девчушки лакирнули "Жигулевское" беленькой, зажевали это дело припасенными бутерами со свежими огурчиками поверх ветчинки и потопали в парную.
ОДА СОЛДАТИКУ
"Солдатиком" именуется любое лицо любого рода, приставленное волею Судьбы к обычному человечку, возомнившему, что жизнь можно прожить тихо, спокойно и без вмешательства извне.
Как бы не так! "Солдатик" для того и существует, чтобы постоянно, день ото дня опровергать данный тезис и держать несмышленыша в напряжении.
Почему, спросите вы, "Солдатик"? А потому что он, в отличие от "Солдата", не в состоянии как произносить членораздельные команды, так и сколько-нибудь разумно выполнять их. "Солдатик" абсолютно не понимает человеческого языка и не способен к человеческому общению.
Его единственное искреннее желание - вредить и пакостить всем и повсюду, где только возможно. На службе "Солдатик" мучает подчиненных (если таковые у него есть) или копает под начальство изощренно-гнусными способами.
Самый же опасный тип - это домашний "Солдатик". Его еще иногда называют "вампиром", хотя это определение к нему не подходит, так как "вампир" может быть одновременно и "донором". "Солдатик" же остается "Солдатиком", пока его не проводят в последний путь, знаменующий освобождение Света от еще одного посланца Князя Тьмы.
Почему я назвал миниатюру Одой "Солдатику"? А потому, что будучу серьезным врагом, он стимулиурует нашу жизнедеятельность, не дает возможности расслабиться, держит в постоянном напряжении.
"А нужен ли такой "Солдатик" рядом? - спросите вы меня. - Нельзя ли послать его к чертям собачьим?".
Наверное, можно, хотя я бы советовал людям, решившим действительно испытать себя, не избегать "Солдатика". Не сближаться с ним, но и не избегать. Высшее искусство состоит как раз в том, чтобы нейтрализовть "Солдатика", а для него это верная гибель.
Сумеете сделать это - обыграете самого старика Ницше, который советовал "волевым" подталкивать к пропасти нас, добрых, и потому "безвольных".
"Подтолкни к пропасти слабого!".
Не выйдет, господин хороший! Потому что мы читаем Оду "Солдатику", мы его славим, а значит, мы его не боимся. Мы смеемся над ним, а не Вы ли, автор "Проклятия христианству", мечтали уйти, "смеясь, в могилу"?
Вот и "Солдатики" пущай прыгают в нее вслед за Вами, но на их лице будет гримаса безумной боли от недоделанных гадостей на этой, пока еще их, земле.
А мы, живые и здоровые, уж точно посмеемся и, не вступая в ближний бой, расправимся со всеми другими "Солдатиками".
ОДИНОКИЙ ВОЛК
(Посвящается глубокоуважаемому Владимиру Алексеевичу Волку, гениальному художнику и замечательному человеку.)
Знаменитый одинокий художник Волк вооружился мольбертом, красками и вышел на охоту. Он примостился у продуктового магазина и начал ваять двух обалдуев с радиорубки американской парфюмерной фабрики "Свобода", зарекомендовавших себя в качестве редких дегенератов и отъявленных врагов Новой Великой России. За спиной Волка привычно образовывалась толпа. Он продожал малевать, делая через каждые десять минут небольшой перерыв, чтобы пропустить тридцать капель самогонки.
Волк гнал ее из табуретки, позаимствованной с лоджии соседа Илюхи, стойкого защитника белорусской демократии и ее Верховного Дровосека. Илюха, обнаружив пропажу, жутко обрадовался, так как эту самую табуретку он, в свою очередь, уволок у закадычного другана Карюхи, тайного агента израильского "Мосгаззада". Карюха же стыбрил ее у грузино-абхазо-осетинского раздельщика Алана, а тот у видного российского прогнозиста Василиуса. Ну, а Василиусу табуретка досталась от самого Верховного Чародея России в качестве высшей государственной награды за благоприятные перспективы удвоения ВВП за сто лет в два раза.
Обалдуи Волка постепенно приобретали форму пингвинов, разевающих пасть. Они смотрели друг на друга и вопрошали: "Ты что-нибудь понимаешь? Нет? Вот и я ни хрена не понимаю!". Обалдуи упирались своими омерзительными антироссийскими харями в решетчатое окно полуподвального помещения Рыцарства Плаща и Кинжала в Большом Лубковском переулке столицы, предназначенного для допроса и последующего расстрела экстремистов и прочих оппозиционеров крисстально честной и непорочной девушки России.
Толпа, тем временем, оборачивалась в пикет пенсионеров, безмолвно негодующих против повышения пенсионного возраста до 105 лет.
(Государева Думка обосновывала, что коли россиянин не способен дотянуть до ста пяти годков, то он не заслуживает ни пенсии, ни чести быть погребенным по православному обычаю. В таком случае его тело подлежит прилюдному расчленению на Красной площади, на Лобном месте, возле Царевых покоев, а потомки непутевого лишаются права на зачатие и запитие.)
Бабулька с рулоном туалетной бумаги под мышкой и батоном "Недорезанного Подмосковья" промеж ног прошептала деду с пузырем "Жириновки".
- Чой-то, Микола, у нашего Волка хризантема какая-то сегодня выходит.
Дед откупорил "лидера ЛДПР", хорошенько приложился к нему, занюхал засаленным рукавом фальшивого генеральского бушлата и веско заметил.
- Да ты, карга старая, не понимаешь ни бельмеса. Енто он малюет депутгадов Государевой Думки. А те только и могют, что варежку разевать за наш счет. Вот наш Гексоген (в смысле "Гоген") и предупреждает этих нехристей: "Тюрьма по вам плачет!". Видишь окно с решеткой?
Бабка при упоминании о депутгадах высморкалась на тротуар, сплюнула и угодила точно в распахнутую глотку "Жирика". Она ахнула и хотела дать деру, но дед Микола схватил ее за грудки и ласково прорычал.