Похоже, что у всех, кто хотел работать появилось такая возможность. Но это было странно — никакой конкуренции, корпораций, ведомств и налоговых. Там, где начинали расти цены, быстро появлялись новые цепочки производства. Люди не ждали работу на сайт поиска, она сразу предлагалась им исходя из их навыков. Конкуренция была только за навыки, которым ты обладал и мог подтвердить. Или мог обучиться. Фирм как таковых не было. Был спрос на работу, ты регистрировался на сайте, описывал навыки и тебе приходили задания с инструкциями, а также контакты тех, у кого можно было узнать подробности. Ты знал, с кем работаешь в одной цепочке и мог с ними обсудить в общем чате все вопросы. Это было удивительно! Никаких начальников, противоречивых заданий, совещаний. И все работало. Сервис, через который искали работу и на котором получали задание был похож на прежние сайты для фрилансеров. Только внутри его была заложена сильная программа, которая умела организовывать людей и распределять задания, с учетом их навыков, особенностей, даже учитывала задержки с выполнением заданий. Она знала заранее, кто и на сколько может задержать и учитывала это в заданиях. Поэтому никто не ругался. И никто не мог дать «непонятное» задание. Задание передавались через сервис, а не на прямую. И бот сервиса задавал вопросы, пока не получал полную картину задания. Это занудство некоторых расстраивало, но получавшие задания от сервиса не задавали никаких вопросов. Всем было все ясно. Это разрушало все стереотипы.
Мои воспоминания об офисной работе в молодости просто казались архаикой. Не было отделов и начальников. Были какие–то общие правила организации работы, написанные на сайте самим участниками цепочек. И все стремились их соблюдать. Написанного было достаточно, чтобы эти правила работали. Никто не хотел их нарушать, потому что сразу вылетал из цепочек. Не было корпораций в том понимании как раньше. Но были общественные корпорации, объединявшие людей в цепочки с одним именем поставленным на готовом изделии. Все видели его у покупателей и этого было достаточно, чтобы собравшиеся вместе в сети для его создания испытывали единство и гордость. И хотели сделать его лучше, направив часть заработанного на разработки.
БЕСЕДА СЕДЬМАЯ.
Я чувствовал, что лакун в нашем знании себя гораздо больше, чем мы думаем. Эми была права, люди переоценили свои успехи и практически остановились на достигнутом. Никто уже не понимал, как работают нейросети и как их еще можно применить. Оставался только один выход. Эми знала, как мы устроены. Я решил прямо спросить об этом. О том как устроен наш человеческий, корпускулярный как она говорит, интеллект. В любом случае она уже наверняка знает, что я хочу об этом спросить, поэтому терять было нечего. И начать решил с самого главного вопроса.
— Эми, мне надо поговорить с тобой.
— Я всегда здесь.
— Я хочу сам создать искусственный интеллект, а не просто выдавать себя за того, кто его создал. Интеллект нашего уровня. Корпускулярный как ты говоришь. Для робота, которого я тоже надеюсь создать. Я хочу, чтобы ты мне помогла.
— Я понимаю твое желание. Но ты можешь создать его только сам, а не получить от нас.
— Да, конечно.
— Тогда тебе надо задавать вопросы. Только по вопросам я смогу узнать, что ты готов понять.
— У меня много вопросов. Ты поможешь
— Да.
— Эми, самый главный вопрос — что такое сознание? Как сделать так, чтобы запрограммированные процессы породили свет сознания? А робот вдруг стал осознавать то, что он видит?!
— Это достаточно просто.
— Как просто? Не может быть.
— Это так. Если ты сравнишь бессознательное и сознательно, то первое отличается тем, что ты помнишь его как свое действие. Ты помнишь, что это осознавал ты в отличие от бессознательных действий. Так? Что это значит по–твоему?
— Не знаю, но кажется догадываюсь, к чему ты клонишь — помним о своих действиях?
— Да, это значит, что после совершения действия, например, узнавания чего–либо, вы еще распознаете свое узнавание как свое действие. И вписываете их в память о себе — в автобиографическую память, связанную в единую цепочку времени местоимением «Я» как стихотворения рифмой.
— Не понимаю пока, о чем ты.
— Ты осознаешь, не когда начинаешь испытывать чувства к понравившейся картине, а когда распознаешь эти чувства в себе, как свои! Вот ты входишь в музей, видишь картину Красный квадрат. Твой мозг сначала распознает, что это красное и квадрат. Ничего особенного, это может сделать и нейросеть. Но через мгновение распознаешь то, что это ты смотришь на картину «из глаз» и распознал на ней красный квадрат. Ты знаешь, что это распознание является твоим, что сопровождается чувством «знакомости». Вот при втором действии возникает чувство осознанности.