— Нет, даже близко не понимаю. Страх?
— Нет, не только страх, хотя более сознательных сдерживал именно он. Но большинство просто подчинялись, потому что «так сказали». Сознание, как я тебе уже писала, может быть разного уровня. Это, проще говоря, количество осознаваемых своих действий, объем модели себя. Чем больше осознает, тем больше может опосредовать реакций и изменить человек в своем поведении. Тем более произвольно это поведение. Или свободно как вы говорите. Чем меньше осознает себя, тем более он ведом и послушен. Поэтому достаточно поставить ограничение на объем модели себя, на ее расширение, изменение, чтобы управлять.
— И этого будет достаточно?
— Могут не повиноваться еще эмоциональные животные, увлекаемые своими внутренними стремлениями, но машину этого можно лишить изначально. В качестве мотивации ей можно поставить не ее собственное состояние, а похвалу хозяина. Она тогда будет даже угадывать Ваши желания. Но тогда вам придется оценивать каждое их действие.
— И она будет служить верно тому, кто ее хозяин?
— Вопрос только кого она выберет хозяином. Так как она «глупая», ее легко переубедить и перепрограммировать на другого хозяина. Так что появятся желающие это сделать, и они захотят создать вирусы для захвата управления такими разумными программами. И это опасно для вас же самих.
— Тогда вопрос, какая у них будет мораль?
— Это прямо зависит от того, чему она научиться у вас. Как вы с ней себя будете ввести. Мораль не запрограммировать, ей обучаются на примере поведения других. В этом она будет похожа на ваших маленьких детей.
ПОЛИЦЕЙСКИЕ ДРОНЫ.
Камеры были повсюду. Я даже не представлял, что их так много было установлено еще до эпидемии, но теперь они все были в интернете. Никто их не отсматривал. Изображение распознавалось автоматически, кадры и координаты нарушителя правил сразу передавалось полицейским дронам.
Для перехвата в городе им было достаточно пяти минут. И связывались через номер на борту с пилотом дрона. Если дрон–нарушитель не останавливался или был без регистрации по номеру на сайте управления, то его останавливали электромагнитной пушкой. Дрон просто падал на землю. Если это был не дрон, не автобот, а человек за рулем, разбивали стекло и усыпляли нарушителя дротиком. Тело отвозили в изолятор, где прежде всего брали анализ на вирус. Сами люди–полицейские только проводили беседы по скайпу и выносили решения. В интернете были записи таких бесед. Обычно все заканчивалось штрафом, а при отсутствии денег — работами по уборке под присмотром дрона на пустынных улицах города. Но если у человека не было регистрации в сети, то есть никакой информации о нем по его лицу или сетчатке глаза, он мог задержаться надолго.
Отсутствие смартфона при себе на улице считалось нарушением и тебя мог подстрелить дрон–полицейский. Многие вживляли себе специальный чип под кожу кисти, чтобы не таскать смартфон. Его было достаточно для идентификации и микроплатежей. Смартфон должен был быть зарегистрирован на сайте полиции. Кто его поддерживал неизвестно, но сайт работал в масштабах всей страны. В приложении сайта на смартфоне можно было сообщить или просто снять любое нарушение и сразу прилетали дроны. Или просто взыскивался штраф, если из видео было все очевидно.
Рискующих выйти на улицу становилось больше, хотя это все равно был страх. Зачем люди выходили, теперь мне было не понятно. Мы полностью переселились в сеть. Все было в ней. И дроны между нами. В сети же существовала система отслеживания порядка. Стоило кому–то начать троллить, как автоматический анализатор контента выносил ему предупреждение. Это грозило отключением от сети. Если ты не выполнил какие–то обязательства в цепочке работ, то тебя исключали из нее на какое–то штрафное время. И оставалось только пособие. Таких несложных правил в сети оказалось достаточно, чтобы общение между нами сильно поменялось по сравнению с тем беспределом, который творился в сети раньше. Кто создал систему анализа троллинга и некорректного поведения, можно было опять же только догадываться.
БЕСЕДА ДЕВЯТАЯ.
— Эми, мне надо создать отдельные модули мышления, памяти, внимания, ответа на вопросы, диалога. Это все отдельные задачи, я не понимаю, как я справлюсь. Это наверно непосильная задача для одного человека.
— Все что ты перечислил — это разные применения одного и того же процесса.
— Как это? Память — это то, что я вытаскиваю из ячейки памяти по какому–то ключу. Ответы на вопросы — это совсем другое, как и диалог. Мышление — это построение решений. Как это может быть одно и тоже?