— Сам ты — чмо, — буркнул Вадим, но сделал пару шагов вперёд и обернулся, чтобы ещё раз изучить стену.
Стена как стена. И никаких намёков на дверь. Как в офисе. А там вдруг раз — и дверь появлялась. Логично, что и здесь такое возможно.
Вадим провёл по стене пальцем: и на ощупь — бетон. Сунул руку в карман, добыл пустую гильзу, поцарапал…
— Да сядь ты уже, блин! — не выдержал Мирон. — Задолбал! — Он покосился на Лизу и сбавил градус. — В ногах это… Ну как бы… правды нет.
«Ещё один психолог выискался, — подумал Вадим. — Недоделанный».
Но подошёл и сел между Ильёй и Мироном.
Пол был прохладненький такой, противненький. Вадим покосился на кучу у дальней стены, потом на Мирона. Тот потряс головой и ткнул большим пальцем в пол:
— Тут сидим. Лиза рили туда не пойдёт.
Видимо, кучу ребята уже обследовали.
Чего этот Мирон к Лизе-то прилип? Первый раз девчонка согласилась сесть рядом? Мозг воспалился от счастья?
Илья тем временем подвинулся чуть ближе и уставился на Вадима взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Его узкий лоб козырьком нависал над такими же узкими злобными глазами.
— Мирон. — Две руки лодочкой ткнулись в плечо.
Звякнула цепочка. Наручники были не как в кино про полицию, а широкие, соединённые короткой, сантиметров в пятнадцать, цепью.
— Вадим.
Он пожал обе вялые ладони Мирона, протянул руку Илье. Тот хмыкнул презрительно, но руку схватил и попробовал сжать. Вадим, однако, ожидал чего-то такого и не поддался.
Илья чуть нахмурился, но промолчал. Плечи у него были широченные, кожа смуглая — натуральный гоблин. Пришлось пояснить:
— Я — Вадим, а ты?
— Илья, — буркнул гоблин. — Тебе ж сказали.
— Ну вот и познакомились. — Вадим подмигнул девчонке: — Как зовут?
— Лиза. — Она шмыгнула красным носом.
— А чего ревёшь, Лиза?
— Да потому что, блин, выхода нет, — ответил за всех Мирон. — Мы уже часа два тут сидим. Сначала Лиза попалась, потом я. Мы тут — за старичков.
— А Илья?
— Минут за пять до тебя. Может, тут все и сдохнем. Или впустят какого-нибудь маньяка и…
Он неловко пошарил в кармане школьных штанов и вытащил нехилых размеров «лопатофон». Положил на колено, пробежался длинными пальцами по экрану.
На огромном дисплее высветилось сообщение об отсутствии сигнала с обеих сим-карт.
— Видал?
Вадим достал свой телефон, гораздо более скромных размеров (ибо не фиг) и убедился, что сети действительно не наблюдается.
Он, недолго думая, выключил мобильник.
— Эт нафига? — спросил Илья.
Мирон улыбнулся — понял. Он хмыкнул и тоже отключил питание.
— Неизвестно, сколько ещё тут зависать будем, — пояснил он Илье. — Батарея-то разряжается. — И спросил у Вадима: — Твой сколько держит?
— Дня два, наверное, — задумался тот. — Но я не проверял. Каждый день перед сном заряжаю.
— Мы тут что, два дня будем? — пискнула Лиза.
— Может, и три, — пожал плечами Вадим.
— Я не могу — три. — Лиза всхлипнула, опустила глаза. — Я уже час терплю.
— Что ты терпишь? — удивился Мирон.
— Дурак, — пояснила Лиза.
— В туалет она хочет, — сказал Вадим, давно уже «прочитавший» зажатую позу Лизы, но только сейчас объяснивший её себе. — Чё тут непонятного?
— Вот, блин, — сказал Мирон. — Ну ты бы сказала, мы б отвернулись.
Рот его расплылся в беззлобной ухмылке.
— Мы и сейчас можем отвернуться, — предложил Вадим нарочито спокойно и обыденно. — Вон туда иди, где куча.
Илья заржал.
— Ну у тебя и задержка! — подколол Вадим, позабыв, что ноги-то у Ильи скованны, но не руки. — Пингуешь, бро!
Илья выпятил челюсть, насупил брови, сразу догнав всё, чего ему не хватало до гоблина, замахнулся… Кулаки у него были огромные, шишковатые!..
Вадим упал на бок и откатился в сторону.
И тут же дверной проём возник в стене справа, совсем не там, где появился Вадим. А в проёме…
Пожалуй, это были наполовину живые твари, наполовину роботы или что-то вроде.
Зеленоватая кожа. Двое. Лысые головы. Два круглых красных глаза, горящих, как лампочки. Широченный беззубый рот: распахнутый и темнеющий провалом в никуда.
Если бы не этот страшный рот, и бояться бы было нечего. Толстоногие были монстры, неповоротливые, вроде разбухших шрэков. И ростом не вышли — метра полтора. Разве что металлические клешни, торчащие прямо из обрубков рук, поблёскивали вполне реальной угрозой.