— Ну что сегодня за день, — проговорила она, всхлипывая. — Что за гнусный, отвратительный день! Я готовилась на этот фестиваль, знакомства заводила, надеялась…И что? Судьи придурки, спецов по жирафам нет, диплом не дают. — Марина судорожно вздохнула, отирая слезы. Я дал ей одноразовый платок, девушка вытерла лицо и резко высморкалась. — А самая жопа то, что в этой говенной Битце я одна с жирафом!!!
— Ну и что? — спросил я, доставая следующий платок.
— А то, что в сорев…ик!..соревновательной части мы не участвуем и пролетаем мимо фестиваля на Метрополии-и-и… — Марина скривила губы и зарыдала с новой силой. — Я так мечтала-а-а… А тут одни инопланетки, да козочки-дешевки… Блин! — она подняла мокрое лицо и посмотрела мне в глаза. — А все подонок Вадик! Он меня тащил на фестиваль, настаивал, вдруг, видите ли, заболел.
Вадик — мой сосед, великовозрастный обалдуй, по-моему, нечистый на руку. Я много раз видел его с разнообразными девушками, но никогда с Мариной.
— Вчера Вадим был здоровехонький, — сказал я.
— Я знала, он нарочно, он Мурзика не любит. — Марина попыталась подняться и рухнула обратно. — Нога! Ой, как больно. Встать не могу. Федор, вот что. Возьмите контейнер, — она кивнула на чемоданчик, — и отнесите… Хотя нет, могут заметить. Сейчас, я договорюсь. Это срочно.
Марина переключила вотчер на визуальный режим и набрала номер. В воздухе возникло изображение человека в маске. «Не звони мне больше, дорогая», — сказало изображение и исчезло. Марина ахнула и нажала повтор. «Не звони мне больше, дорогая», — повторил неизвестный господин. Марина судорожно защелкала по вотчеру. «Контакт заблокирован», — сообщил робот связи мелодичным голосом.
Марина швырнула вотчер о стенку и закрыла лицо руками.
— Не могу больше. Все, надо кончать… кончать… не могу…
Жалобно подвывая и нашептывая, девушка дрожащими руками расстегнула сумку, вынула флакончик, достала синюю капсулу и положила в рот. Внезапно глаза ее закатились, Марина упала на ветки, затряслась, стуча ботинками по полу. Лицо ее исказила гримаса, она захрипела, вытянулась и замерла.
Переход к трагедии был настолько внезапный, что я вначале ничего не понял. Просто стоял и ждал, когда Марина поднимется, что-нибудь скажет, даст указание. Но она не двигалась, только из уголка рта стекала струйка белесой слюны.
В стойле шумно вздохнул жираф. Я подумал, что, наверное, надо вызвать скорую, но они вызовут полицию, а это мне совершенно ни к чему. Уйти? Найдут по биометрическим показателям. Правда, у простых полицейских вряд ли получится идентифицировать меня по отпечаткам пальцев. И по радужке тоже…
Я склонился над Мариной. Девушка лежала, запрокинув лицо, глаза прикрыты. Может, это еще не смерть?
Я поискал у Марины пульс. Не нашел, нагнулся к лицу, пытаясь почувствовать дыхание, и ощутил легкий запах миндаля.
Лекарство! Где пузырек?
Флакончик лежал на полу, капсулы рассыпались. Я поднял, прочитал этикетку. «Papaver somniferum Мак снотворный». Папаверин? Впрочем, трудно ожидать на аптечном пузырьке надпись «цианистый калий».
В дверь ангара постучали. Господи, как не вовремя! Я панически заметался и, поддавшись внезапному порыву, забросал тело Марины ветками и прикрыл сверху Мурзиковой попоной.
В дверь настойчиво заскреблись. Я открыл. На пороге стоял немолодой мирдонец в шапочке научно-технической службы.
— Я хотеть любоваться, — сказал он на ломаном галакте. — Хотеть глядеть твоя шивотноя. Эта. — Мирдонец ткнул длинным суставчатым пальцем в сторону Мурзика.
— Посмотреть на жирафа? — спросил я, лихорадочно соображая, как вытурить нежданного гостя.
— Шираффа? Нет, не шираффа. Разве он летать?
— Почему летать? — удивился я.
— Шираффа мирдонски слово, значить «козел когда летать». Твой шивотный нечем летать. — Мирдонец отодвинул меня и подошел к стойлу, разглядывая Мурзика. — На нем быват летатный камень, — он изобразил пальцами сложную фигуру и, сведя глаза на моем левом ухе, прошипел, — гзззде она?
«Она»?! Мирдонец ищет Марину? Я в замешательстве выдавил из себя какие-то междометия, стараясь не оглядываться на кучу с телом. Мирдонец ждал, перебирая пальцами.
Внезапно снаружи послышались резкие звуки, будто кричала стая павлинов. Мирдонец изменился в лице, вертикальные зрачки замерцали.
— Бош Токкабур! Консула! Она меня голова долой. Прятать!
Я не успел отреагировать. Мирдонец нырнул в груду веток и моментально в них зарылся.
Дверь распахнулась.
Вошла процессия: двое боевых мирдонцев встали возле двери, четверо выстроились по стенке, двое встали за моей спиной.