Когда шаги мужа затихли, Мальвина поднялась с кресла и подошла к окну: дети пробивали в снежном домике окна. Мальвина вздохнула и вернулась к креслу и книге. Для нее утро тоже было тяжелым: эти неожиданно свалившиеся на Эдварда неприятности, снег, глупейшие хлопоты господина Локранца, этот Фольссенрогг... выставка, дети, за которыми надо было следить постоянно. Если бы кто-то спросил госпожу Аккенро, почему среди прочих неприятных встреч и событий она вспомнила и господина Фольссенрогга, то едва ли она ответила бы на этот вопрос. Господин Фольссенрогг вызвал у нее какое-то смутное беспокойство еще тогда, когда явился без приглашения к ним в дом, только чтобы сообщить Эдварду, что ремонт павильона окончен. Мальвина любила принимать гостей, пусть даже и незваных, но тот визит господина Фольссенрогга почти напугал ее - и она даже самой себе не смогла бы объяснить, почему. Впрочем, ее обычные заботы и беспокойства быстро вытеснили любые мысли о Йозефе Фольссенрогге. Мальвина передала Анне, кухарке и горничной, просьбу мужа и вернулась к чтению.
Дети не знали, что мать так пристально следит за ними, а возможно, они просто привыкли к этому постоянному наблюдению и перестали замечать его. Они закончили постройку домика и теперь, забравшись в него, смотрели в окошки. Дом получился высоким: дети могли стоять в нем, не сгибаясь. Окна находились на уровне их глаз.
- Ты хорошо придумала, Ив, признаю! - Герберт смотрел на соседний дом, расположенный справа от их дома, Иветта - на тот, который был слева.
- Это не я, Берт! - рассмеялась Иветта, - в домах всегда есть окна.
- Мне казалось, что нашему дому они не нужны.
- Нужны, Берт. Ты ведь не любишь свечи, а дом без окон не может обойтись без свечей.
- Ты права, - задумчиво сказал Герберт, - да, пожалуй, так.
- А давай поиграем, Берт, давай по очереди описывать, что мы видим из окон?
- Неужели, ты не знаешь, что я вижу, Ив? Это дом господина Фарника. Большой двухэтажный... совсем как наш. Ничего интересного, Ив.
- Ты скучный, Берт! - воскликнула Иветта, - ты описывай так, чтобы было интересно - и мне, и тебе. Это же игра!
Герберт помолчал, а потом сказал:
- Я знаю, вот что интересно: флюгер у господина Фарника уже давно сломался и на крыше вместо флюгера теперь красный шарф с зеленой бахромой. Правда, ужасное сочетание?
- Да, ужасное, Берт. Это, наверное, шарф его покойной жены, как ты думаешь?
- Да, наверное, - игра начала увлекать Герберта, - ой, Ив, а если он этим шарфом задушил свою жену, а?
И хотя они оба прекрасно знали, что Милона Фарник умерла три года назад от долгой тяжелой болезни, а также они знали, что нехорошо так говорить об умерших, идея увлекла их обоих.
- А зачем он повесил шарф вместо флюгера, Берт?
- Может, чтобы смотреть на него и осознавать свое преступление?
- Нет, Берт, чтобы не было соблазна задушить этим шарфом кого-нибудь еще.
Герберт рассмеялся:
- А что ты видишь, Ив?
- Дом госпожи Бреггель. Маленький одноэтажный, зато с желтой крышей.
- Точно, Ив! Я раньше не замечал, что крыша госпожи Бреггель - желтая! Мне нравится твоя игра.
- На одном окошке сидит фарфоровая кукла. У нее черные волосы... а цвет глаз я не вижу. Но кукла очень красивая.
- Черные, Ив, как у тебя, наверное. А что еще?
- Ой, карета. Она едет, кажется, к нашему дому.
- Карета? Интересно, кто это, Ив. Ты не узнаешь герб на карете?
- Я где-то видела его, Берт, но не помню
Карета госпожи Рэс-Ареваль действительно повернула на улицу, где жили Аккенро. Дети, не выходя из домика, дождались, пока карета остановится около их дома, и только тогда брат и сестра выбрались из снежного домика. Гвендолен Рэс-Ареваль подошла к приоткрытой калитке (Эдвард не закрыл ее за собой) и, заметив детей, обратилась к ним:
- Дома ли господин Аккенро?
- Да, отец дома, - ответила Иветта, - только я не уверена, что он примет вас.
- Могу я увидеть его и спросить у него, примет ли он меня? И я не уверена, что мне нравится стоять здесь, на холоде.
Иветта, с трудом удержавшись от смеха, открыла калитку и впустила госпожу Рэс-Ареваль.
Герберт тем временем вошел в дом, чтобы сообщить матери о гостье, но Мальвина уже знала о ней, поскольку видела все из окна. Она сразу поняла, кто приехал к ним, и нельзя сказать, чтобы этот визит ее обрадовал.
- Спасибо, Герберт. Иди наверх и скажи отцу, что приехала госпожа Рэс-Ареваль.
- Как? - переспросил мальчик, - я не разобрал фамилию.
- Рэс-А-ре-валь, - повторила по слогам Мальвина, - отец знает.
Эдвард Аккенро из окна своего кабинета видел, что к их дому подъехала уже знакомая ему карета Гвендолен Рэс-Ареваль, но не стал спускаться, решив подождать, пока кто-нибудь позовет его вниз: так он дарил себе еще несколько свободных и спокойных минут. Вскоре в дверь постучал Герберт.