- Да, входите, - господин Фольссенрогг вдруг обнаружил, что перо, которое он держал в руке, вторило его мыслям: оказавшийся рядом листок бумаги был весь изрисован крыльями, деревьями и облаками, а между рисуночком вились буквы и слова. Когда Эдвард Аккенро вошел господин Фольссенрогг перевернул покрытый рисунками листок.
- Добрый день, - глаза вошедшего странно блестели - и это не укрылось от господина Фольссенрогга. «Видимо, и его снег лишил разума ненадолго».
- Добрый день, господин Аккенро, - Эдвард Аккенро пожал протянутую руку и опустился в стоящее у стола широкое и порядком уже просиженное кресло.
- Добрый, добрый, - задумчиво сказал господин Аккенро, - закончили ваши дела?
- Да, вполне, к счастью, заполнение документов никогда не тяготило меня.
- Вот как! Что ж, действительно: вы счастливец, - Эдвард Аккенро оглядел кабинет, казалось, он никак не мог решиться сказать то, ради чего пришел, - у меня было предложение к вам, господин Фольссенрогг, по перестройке парка. Не всего, конечно, некоторых частей, особенно заросших и... - господин Аккенро запнулся, словно ему тяжело было говорить, - да, несколько особенно глухих уголков, полуразваленных павильонов - все это нуждается в ремонте, и господин Хорн согласен выделить средства для этого, но... - Эдвард Аккенро снова запнулся, - да, я хотел поговорить с вами об этом, но теперь, честно говоря, не уверен, что в этом разговоре, в моих планах есть какой-то смысл.
Господин Фольссенрогг нахмурился: прежде он не слышал, чтобы Эдвард Аккенро запинался и говорил неуверенно: это было до странности противоестественно видеть директора парка в таком непонятном состоянии:
- Но что может помешать вашим планам, господин Аккенро, если даже мэр согласен? Не господин Риттер, надеюсь?
Глаза господина Аккенро странно блеснули.
- В некотором смысле, и господин Риттер, но не только... и не столько он, господин Фольссенрогг. Вы слышали, что в город приехала госпожа Рэс-Ареваль, праправнучка Родерика?
Господин Фольссенрогг вздрогнул: внезапно он понял, кого напомнила ему незнакомка, встреченная у Архитектурного комитета - и совершенно не понимая, что говорит, господин Фольссенрогг произнес:
- Она удивительно похожа на Родерика, господин Аккенро.
- Похожа, - удивленно сказал Эдвард Аккенро, - так вы видели ее?
- Да, только не знал, что это она. Теперь понял. И она, как я понимаю, претендует на парк?
- Именно так, - кивнул господин Аккенро, - и вы понимаете, думаю, что если она добьется своего, то парк будет уничтожен. Вот я и сомневаюсь, стоит ли строить планы на будущий год сейчас, когда судьба парка не очень-то ясна.
- Как бы то ни было, господин Аккенро, для меня было большой честью работать с вами, а потому, если будущий год не принесет то, что сейчас вы от него ждете, то я с удовольствием возьмусь за работу, которую вы мне предлагаете, - с расстановкой произнес господин Фольссенрогг. Эти слова подействовали на Эдварда Аккенро удивительно успокаивающе; внезапно он вспомнил, что вечером на чай к ним должен был прийти его сосед, господин Фарник, чьи воспоминания о покойной жене были самыми скучными историями на свете (однако Мальвина всегда вежливо и, похоже, не без удовольствия их выслушивала), - и господину Аккенро пришла в голову великолепная идея:
- Господин Фольссенрогг, - быстро, словно боясь упустить вдохновение, сказал он, - моя жена устраивает сегодня небольшое чаепитие - «для друзей», будут наши соседи, вернее сказать, один наш сосед и... не хотели бы вы составить ему (и нам с Мальвиной) компанию? - приглашение получилось немного неловким, оттого что господин Аккенро вообще не привык приглашать кого бы то ни было в гости, а уж тем более того, кого до сих пор считал подчиненным.
- Если ваша жена не будет против, господин Аккенро, то я с удовольствием приму ваше предложение.
- В таком случае, вопрос можно считать решенным, господин Фольссенрогг, - произнес Эдвард Аккенро, поднимаясь с кресла, - мы с Мальвиной ждем вас сегодня в семь. До встречи.
- До свидания, господин Аккенро, - немного растерянно ответил господин Фольссенрогг: всего полчаса назад он представлял себе, что снова окажется в гостиной Мальвины, - и вот, совершенно неожиданно, фантазия его сбылась.
Эдвард Аккенро вышел из кабинета господина Фольссенрогга в немного более приподнятом настроении, чем вошел туда, размышляя о том, как будет изумлена (не исключено, что и обижена) Мальвина, когда к ним на чай придет не только невыносимый Фарник (приглашенный ею), но и господин Фольссенрогг (приглашенный без ее ведома Эдвардом), которого тоже, в определенном смысле можно назвать невыносимым, разумеется, но который при этом намного интереснее Фарника.