Часть пятая
В то время, когда господин Фольссенрогг уже сидел в гостиной Мальвины, в доме господина Риттера всё (включая хозяев и бесчисленных детей) уже было готово к визиту Гвендолен. Госпожа Риттер спустилась к ужину в простом темно-лиловом платье с квадратным вырезом и узкими рукавами, дочери ее по настоятельнейшей просьбе матери также надели предельно простые и строгие по покрою платья, правда цветом более радостные, светлые и яркие, чем темно-лиловый. Госпожа Риттер, пожалуй, предпочла бы видеть дочерей в лиловом или синем, в крайнем случае - в темно-зеленом, но младшие, услышав это, принялись так громко выражать свое недовольство, что госпожа Риттер сдалась и позволила им выбирать цвет платья по своему желанию. Флорина, старшая, отличавшаяся, как уже говорилось, очень спокойным нравом, желая угодить матери, надела темно-синее платье, оттенив его легким дымчато-голубым шарфом с вышивкой в тон платью. Две другие замужние дочери госпожи Риттер оделись в светло-серые платья, очень похожие по покрою, и, собрав волосы на затылке, перевязали их белыми шелковыми лентами, - разница в возрасте у Альбины и Якобины была пять лет, что не мешало им часто выбирать схожие платья и делать схожие прически, словно они были близняшками. Три же младшие долго не могли решить, что им надеть, громко спорили и ссорились, дело едва не дошло до драки, но к счастью все-таки не дошло: Анна Маргарета уступила старшей сестре свое ярко-голубое атласное платье, после чего Анна Луиза мгновенно успокоилась и позволила средней, Анне Марии, надеть свое светло-зеленое, как молодая листва, шелковое платье с бисерной вышивкой, а Анна Маргарета, оставшись без своего любимого ярко-голубого, выпросила у средней сестры ее лимонно-желтое с белой вышивкой, а у старшей - белый шарф к платью. Свою дочь Алису Альбина нарядила в простое светло-синее платье с белым воротничком, а в волосы ей вплела темно-синюю ленту; маленькая Альбертина, дочь Якобины, разумеется, давно уже поужинала и вскоре няня должна была уложить ее спать, также как и дочь Полины Риттер-Альгирро. Сыну Якобины было дозволено поужинать со взрослыми, и няня немало промучилась, убеждая мальчика надеть светло-серый сюртучок: он хотел обойтись рубашкой и широким шарфом на поясе - Адельберту казалось, что так он похож на пирата. Старшим же мальчикам строго-настрого было велено вести себя прилично: не смеяться громко, не шутить, не устраивать розыгрыши и ни в коем случае не заводить бесед с гостьей.
Пробило семь. Почти все Риттеры и не только Риттеры (ведь три старшие дочери уже не носили эту фамилию) уже находились внизу, в гостиной. Хозяйка дома, после непривычной ей борьбы с беспорядком (впрочем, на удивление успешной) выглядела уставшей, а лиловое платье к тому же невыгодно подчеркивало вызванную утомлением бледность. Незамужние дочери о чем-то шептались и приглушенно хихикали, устроившись на широком низком диванчике, старшие чинно сидели в окружении детей и мужей. Госпожа Риттер-Альгирро следила за сыном, который, судя по всему, договаривался о какой-то шалости с близнецами, Якоб, сын Флорины тоскливо поглядывал на них: сам-то он был вынужден сидеть рядом с отцом и матерью. А Белинда Дитте, тетушка господина Риттера, и ее супруг устроились в полутемном уголке комнаты: госпожа Дитте с подозрением относилась ко всем Рэс-Аревалям, даже тем, кто был всего только изображен на многочисленных портретах, не говоря уже о Рэс-Аревалях, которые приезжали в гости к ее племяннику (хотя, кроме Гвендолен, никто больше из этой семьи к господину Риттеру не приезжал).