Она указала на массивную, украшенную старинной резьбой дверь, которая вела в гостиную. Гвендолен бросила взгляд в зеркало, висящее на двери шкафа, желая убедиться, что прическа ее не растрепалась, что платье ее все также хорошо, как и раньше, что глаза ее по-прежнему ярко блестят, - и только тогда она вошла в гостиную Риттеров, за нею вслед вошли хозяин и хозяйка дома.
Большая, ярко освещенная комната была полна людей: и детей, и взрослых. На мгновение у Гвендолен мелькнула удивлено-растерянная мысль: «Якоб, кажется, говорил, что это будет семейный ужин». Но тут она вспомнила, что Якоб рассказывал ей о своей семье. «Ну да, шесть дочерей, два сына...» - и сквозь эти мысли Гвендолен услышала слова Якоба Риттера:
- Госпожа Рэс-Ареваль, позвольте представить вам мое семейство.
Знакомство заняло почти полчаса, и под конец Гвендолен уже просто кивала, справедливо считая почти невозможным с первого раза запомнить имена дочерей Якоба Риттера, которые - и имена, и дочери - к тому же были невероятно похожи одно на другое и одна на другую, на внуков Якоба Риттера и его приезжих родственников она просто не обратила внимания. После того как долгая церемония знакомства окончилась, госпожа Риттер ушла на кухню, убедиться, что все к ужину уже готово, а так же напомнить кухарке, что та обещала ей помочь накрыть на стол (в обычное время этим занималась сбежавшая служанка). В гостиной же Флорина вежливо спросила у Гвендолен:
- Вам нравится наш город? - пожалуй, в каком-то смысле вопрос был бестактным - и сама Флорина ощутила это, но Гвендолен ответила:
- Да, город красив, но, полагаю, что летом, когда нет снега он еще лучше.
- Вы не поверите, госпожа Рэс-Ареваль, - сказала Полина Риттер-Альгирро (чье имя Гвендолен не помнила) - в этом году снег выпал первый за... за... Уж и не знаю...
- За сто лет! - пискнул сын Флорины Якоб. Все рассмеялись и мальчик тоже, хотя он и не понимал, над чем все смеются, но, во всяком случае, это было веселее, чем просто сидеть и скучать рядом с матерью.
- Вполне возможно, что и за сто лет, - согласилась Полина Риттер-Альгирро, - но мне кажется, что снег идет нашему городу больше, чем обычная зимняя слякоть.
- Да, - снова заговорил обрадованный успехом Якоб, - а то на картинах про зиму всегда снег, даже на тех картинах, что рисуют наши художники, но здесь-то это не так, здесь не было снега раньше. То есть они неправду рисовали, а теперь - правду.
В голове Гвендолен мелькнуло неприятное подозрение, что разговор может незаметно перейти на выставку и, что еще хуже, на Эдварда Аккенро, а ей этого совершенно не хотелось, потому она, обратившись к Флорине (чье имя она помнила) сказала:
- Ваш сын очень любопытно рассуждает об искусстве. А сам он умеет рисовать?
Пожалуй, это было грубо, но сработало безотказно: мальчик смутился, а Флорина с удовольствием принялась рассказывать об успехах своего Якоба, совершенно не обращая внимания на то, что сын сидит рядом, и ему совсем не нравятся эти рассуждения матери. Господин Риттер заметил уловку Гвендолен и посмеялся про себя над нею. Он не участвовал в разговоре: боль в сердце, несмотря на лекарство, не проходила, - но с любопытством наблюдал за своей семьей и за гостьей, а также размышлял о том, что Луиза, похоже, не торопится накрывать на стол, что ему совершенно не нравилось. Младшие сестры Риттер не решались вмешаться в беседу Флорины и Гвендолен, предпочитая болтать о своем, только иногда прислушиваясь к тому, о чем говорит с гостьей старшая сестра, но та говорила как обычно о своем сыне, а это было невероятно скучно, и вскоре девушки совсем перестали замечать окружающих, тихо болтая и хихикая над тем теперь, что матушка, похоже, решила уморить их голодом. Средние сестры, их мужья, а также муж Флорины обсуждали выставку. Рудольф, муж Флорины, довольно скучно описывал картину Дорена Моргана «Благая Весть», сюжет которой к Рождеству имел весьма (в несколько месяцев) отдаленное отношение, однако мастерство Моргана было несмотря ни на что бесспорно.
- ...и этот Локранц сказал, что там очень большое значение имеют цвета одежд и направление складок. Я не уверен, что правильно его понял, если честно, потому что совершенно не понимаю, как направление складок может что-то значить. А вы, Альбина, понимаете?
- Я еще не была на выставке, - отрицательно покачала головой Альбина, - но схожу туда непременно, думаю, Алисе это будет полезно. Гораздо полезнее, чем играть в снежки с этими ужасными мальчишками, моими братьями.
- Этот Локранц вообще очень странный, - немного понизив голос, добавила Якобина, - и его рассуждения иногда просто нелепы, вам так не кажется, Рудольф?