Несколько мгновений Алиса оторопело смотрела на елки - сон снова брал верх над разумом, но затем силой заставила себя очнуться и пойти прочь из этого ужасного Кривого тупичка. Только бы не заснуть, а то забредет еще куда-нибудь.
Улицы потихоньку заполнялись людьми, и многие удивленно посматривали на Алису, но никто больше не попытался с ней заговорить - к большой ее радости. Раздражение на близнецов отступило так же внезапно, как до того возникло. Теперь она просто торопилась домой: сегодня ведь похороны, не стоит добавлять матери и бабке хлопот собственным исчезновением. Алиса знала, что из-за Клауса и Альберта переживать особенно не будут - к странностям мальчиков привыкают легче, да и многие их привычки не считают странностями вовсе, а вот с девочек спрос строже. Тем более, если ты дочь такой матери, как Альбина. В доме, наверняка, сейчас переполох из-за ее, Алисы, исчезновения.
Эти мысли словно подгоняли девочку, и она все ускоряла шаг. Последние улицы она уже почти бежала, иногда поскальзываясь на снегу. Сбавила шаг Алиса только когда впереди показалась крыша дома Риттеров. Мимо Алисы проехала карета-катафалк, с опущенными черными шторами в окошках. Правил ею сам господин Аппель, владелец «Черного банта», которого девочка узнала, хотя видела до этого однажды и очень давно. Одет он был в торжественно-траурное, глубоко-черное пальто с пушистым воротом. Но ни пальто, ни черная шляпа не способны были хоть сколько-нибудь приглушить неизменную его жизнерадостность, которая читалась на лице господина Аппеля, даже когда владелец «Черного банта» пытался быть строгим и скорбным.
- Доброе утро, - осторожно сказала девочка.
Господин Аппель обернулся с козел и удивленно уставился на Алису:
- Доброе утро, сударыня. Что вас... что вы делаете здесь? Вас довезти домой?
Алиса кивнула. До дома оставалось совсем немного, но от одной только мысли, что оставшийся путь она может ехать, а не идти, все силы ушли, а глаза стали слипаться.
- Тогда садитесь рядом, сударыня.
Господин Аппель помог ей взобраться на козлы. Алисе происходящее казалось довольно странным: она ведь ехала на катафалке! На карете, которая возит мертвых. Но пока сама карета пуста, а она живая... Наверное, почему-то подумала девочка, близнецы нашли бы это крайне интересным и значимым, и непременно обменялись бы понимающими взглядами, и непременно бы придумали какую-нибудь историю... но что именно поездка на катафалке могла значить для самой Алисы, героиней какой истории она могла бы теперь стать, она старалась не представлять. Наверное, это было бы что-то странное, пугающее, неправильное, неживое, белое, слишком холодное, полное снов и страхов, видений и сюжетов, рождавшихся прямо из снега и чистого, полного солнца неба.
- Даже вас рано разбудили сегодня? - попытался завести беседу Аппель. Но Алиса уже спала, уткнувшись носом в пушистый воротник пальто господина Аппеля. - Ну и дела...
Он осторожно, чтоб не помешать девочке, поправил слегка сползшую шляпу и поторопил лошадей, которые, почувствовав, что хозяин отвлекся, сбавили шаг и чуть ли не топтались на месте.
Снег, считал господин Аппель, чрезвычайно соответствовал торжественности момента. Он убирал лишнее, оставляя главное. А ведь смерть делает с памятью о человеке примерно то же самое: лишнее, неважное уходит, остается только самое-самое, то, что и будут помнить следующие поколения. Но что же, продолжал размышлять он, запомнит город о господине Риттере? Кроме того, что у него было шесть дочерей и всего два сына. Кроме того, что он был очередным владельцем дома Риттеров. Кроме того, что при нем вражда Риттеров и Аккенро усилилась во много раз, потому что его родственница вышла замуж за Аккенро. Выходили одни сплетни и городские легенды. Но ведь господин Риттер был известным деятелем... если бы не дурная репутация Риттеров, а вернее - их дальних предков, он вполне мог бы стать мэром. Но все равно главным, тем, что не замел бы снег, оставались сплетни и легенды. Господин Аппель вздохнул. Не так уж это и плохо, в самом деле.
Наверное, будь дорога немного длинней, мысли господина Аппеля непременно перекинулись бы на другой, не менее тонкий и скандальный вопрос, который взволнует весь город сразу, как только о смерти господина Риттера станет всем известно... но карета уже катила по подъездной дорожке к дому Риттеров, а потому времени на новые размышления у господина Аппеля не оставалось. У ворот стоял одетый в глубокий траур Роберт и нетерпеливо вертел в руках свою черную шляпу.