Он уже запирал дом, когда внезапно услышал какое-то шипение с кухни. Громко ругаясь на собственную рассеянность, господин Фольссенрогг пошел снимать воду с огня и гасить плиту.
«Мечтать надо меньше! Еще пожара не хватало!!»
Прогулка до «Гусеницы» получилась чрезвычайно приятной, и уже не приходилось печалиться о неполучившемся завтраке в одиночестве. Не без сожаления, господин Фольссенрогг выбрал более короткую дорогу к заведению Ривля, которая не проходила мимо похоронной процессии. Но зачем бы, в конце концов, идти по более длинной дороге?.. Не ради же удовольствия поприветствовать Амадеуса, который правил катафалком. Господин Фольссенрогг даже усмехнулся, представив эту сцену. Амадеус всегда был недостаточно серьезен для избранного некогда занятия, так что не исключалось, что повстречав любимого кузена, Амадеус вполне мог бы спрыгнуть с козел катафалка и полезть обниматься... Господин Фольссенрогг вздохнул. Даже ради возможности увидеть карету Аккенро не стоило рисковать вконец испортить торжественность похорон.
«Гусеница», конечно, открыта была уже давно, хотя большая часть ее дневных посетителей - тех, кто работал в Архитектурном Комитете, - уже вовсю наслаждались отдыхом и бездельем, а потому имели возможность завтракать дома. Однако сегодня заведение было полно... господин Ривль должен быть доволен!
- Шторы бы, что ли, черные повесили бы! - раздался внезапно за спиной господина Фольссенрогга раздался чей-то голос. - А то прям неприлично, словно и не случилось ничего.
Это был Имре Тирссен, дворник и билетер из парка.
- Доброе утро, - сказал господин Фольссенрогг, отступая в сторону, чтоб пропустить Тирссена, все-таки он старше, да и идет с работы, а сам-то Фольссенрогг только из дома.
- А, доброе утро, - Имре Тирссен зашел в «Гусеницу» и побрел к ближайшему свободному стулу. - Садитесь сюда, господин Фольссенрогг, тут и для вас место найдется.
- А зачем нужны черные шторы на Комитете? - поинтересовался он, отодвигая стул.
- Как же, работаете там, а еще не знаете... господин Риттер ночью умер.
От удивления господин Фольссенрогг опустился на стул несколько быстрей, чем предполагал:
- Господин Риттер?
- Да-да, - кивнул Тирссен, одновременно подзывая официантку. - Ночью, я же говорю. Ну и решили сегодня же похоронить. Доктор Робен разрешение дал... ну и вот.
И тут господин Фольссенрогг вспомнил, что среди многочисленных событий вчерашнего дня была случайная встреча с перепуганным доктором Робеном и известие о смерти Якоба Риттера. Продолжить разговор не получилось: подошла официантка. Имре Тирссен долго и обстоятельно заказывал себе свой второй завтрак, затем господин Фольссенрогг кивнул и сказал:
- Мне то же самое, пожалуйста.
Девушка улыбнулась им и исчезла.
- А как же, - поинтересовался Имре Тирссен, и в голосе его слышалось возмущение, - неужели вам не сказали?
- О смерти господина Риттера? Но зачем?
- Но вы же... вы много делаете, я видел. Господин Риттер, должно быть, уважал вас!
- Вас это возмущает?
- А то! Я следил за каретами, я все их наизусть знаю. Я видел всех, кто приехал на похороны: и Донны там были, и старуха Рут, и Соллер, и кто-то из прихвостней нашего мэра, и...
- Аккенро? - зачем-то уточнил господин Фольссенрогг. И внезапно вспомнил, что до сих пор не снял пальто. Все окна в «Гусенице» в дни большого наплыва посетителей, обычно распахивали, чтоб не стало слишком уж душно, так что жарко господину Фольссенроггу, пусть даже и в пальто, сначала не было. Но теперь словно волна жара от камина окатила его.
- И они тоже. Думаю, сам бы господин Риттер позвал бы вас. Это все его жена... - и Имре Тирссен принялся ворчливо рассуждать о том, что самомнение некоторых семей не может не возмущать. Особенно самомнение Риттеров. А потом сделал вывод: - Так что вам, как человеку, который работал с Риттером, а не только чай вместе пил, совершенно необходимо сходить на могилу. Похороны-то уже кончились, наверное.
Принесли их заказ. Имре Тирссен внимательно осмотрел тарелки с сосисками, тушеными овощами, бутербродами с расплавленным сыром и чай, затем он кивнул и сказал:
- И приготовьте мне еще десяток таких же бутербродов. Я их с собой возьму. У меня в сторожке гости. А вы все-таки сходите на кладбище...
Господин Фольссенрогг задумчиво воткнул вилку в сосиску и понюхал овощи, которые прежде никогда в «Гусенице» не заказывал. Те пахли очень неплохо. Наверное, не зря он поверил вкусу Имре Тирссена.