– Хорошо. Спасибо.
Я нажала на рычаг и набрала домашний номер Влада.
– Да? – ответил он. Владик что-то с аппетитом жевал.
– Это я. Слушай, во втором номере за этот месяц мы что, опять давали материал о певице Аиде?
– На какой полосе?
И чаф, чаф, чаф! Прямо в ухо!
– Это я у тебя как раз и хотела спросить.
– Что-то не припомню.
– Ну, ты, лично писал еще раз о ней?
– Эта Аида, она что, звезда какая-то?
– Это к делу не относится. Отвечай на поставленный вопрос.
– Лично я о ней ничего не писал.
– А кто? Макакина или сам С. С?
– Не знаю, Сена, я не в курсе.
– Ты не в курсе, что печатается в нашей газете? Ты же в ней работаешь, как-никак!
– Ты тоже.
Логично.
– У тебя случайно этот номер не завалялся?
– С чего вдруг? Я нашу газету под подушку не подкладываю, чтобы сны красивее снились.
– Черт, значит, придется на работу ехать!
– Сочувствую твоему горю. Сен, извини, я страшно есть хочу.
– Кушай, не обляпайся.
В задумчивости я повесила трубку, продолжая созерцать рисунок на обоях. Потянуло горелым… Мои кабачки! Я бросилась на кухню. На сковороде синим пламенем горел обед. Выбросив его в мусорку, я порадовалась, что не успела испоганить все овощи и принялась нарезать оставшиеся. Вернулись Тая и Лавр. Пока пес шумно утолял жажду, а Тая стояла рядом с полотенцем наготове, я передала ей разговор с Юрием.
– И что, – удивилась она, – ни ты, ни Влад не в курсе того, что печатается в вашей газете? Вы чего?
– Да вот так, – я бросила к кабачкам нашинкованного лука, – такие мы классные работники, сделали свое дело и в кусты, а что там остальные накорябали никого не интересует. Завтра поеду на работу и поищу этот номер.
– Ну, вы даете, – покачала она головой. – А что готовишь?
– Кабачки с томатами, зеленью и сметаной, тебе понравится. Вытри Лавру морду, а то сейчас вода и слюни по всей кухне разлетятся. Нет, все-таки я никак не пойму, неужели мы взялись так часто писать об Аиде?
– Думаю, за деньги вы бы стали посвящать ей целые номера.
– Знаешь газету «Белые ночи»? Хотя, откуда тебе знать, это питерское издание…
– Я вообще не читаю желтую прессу, это отрава для мозгов.
Ты подумай, а? Какая интеллектуальная цаца. Ах, да, у нас же теперь кольцо с бриллиантами, мы ж теперь крутые.
– Ты кабаки помешай и крышкой накрой, а я пойду, позвоню.
Я прошла в комнату и снова набрала номер Влада.
– Да?
Он все еще чавкал.
– Это опять я. Слушай, ты не в курсе, Конякин удаляет из своего рабочего почтового ящика письма по прошествии какого-нибудь времени?
– Понятия не имею, а что?
– Да так. Что ты жуешь все время?
– Сосиски-гриль, отменно идет под пивко.
– А, значит, расслабляешься?
– Ну да, после трудового дня. Еще что-нибудь?
– Да, одна просьба. Мы можем завтра придти немного пораньше на работу?
– Зачем это?
– Я хочу покопаться в компьютере Конякина, посмотреть его почту.
– А я тебе зачем?
– На шухере постоишь и поможешь, если вдруг что с компьютером не заладится.
– Хорошо. Во сколько встречаемся?
– Давай на выходе метро в половине девятого.
– Договорились.
Повесив трубку, я вернулась на кухню. Кабачки с помидорами практически были готовы, осталось заправить зеленью, специями и залить сметаной.
– А мяса не осталось?
– На одну порцию.
– Разделим на две.
Спасибо, барыня, что не сами всё слопать решили.
Кабачки удались на славу, пообедали мы со здоровым аппетитом.
– Артур хотел, чтобы мы сегодня встретились, – произнесла Тая с набитым ртом.
– Не надоело вам по ресторанам, да по театрам шляться?
– Мне пока что еще нет, я только-только во вкус входить начала. Хорошо, что он не таскает меня на всякие там выставки импрессионистов, столько времени держать умное лицо я бы не смогла. Он предлагал сходить в японский ресторан.
– И что? Ты согласилась?
– Да, только сказала, что приду с тобой.
– Чего? Зачем это со мной?
– Сена, отныне я отношусь к нему не только как к своему жениху, но и как к подследственному.
– А что, мы уже что-то расследуем?
– Конечно, а ты разве не заметила? Мы расследуем дело певицы Аиды.
– А разве уже есть дело?
– Сена, мы должны приложить все наши могучие усилия, чтобы такого дела в природе не возникло. Ты понимаешь, о чем я?
– В общих чертах…
Глава двенадцатая
И мы стали собираться в японский ресторан. Тая ожесточенно копалась в моем барахлистом гардеробе в поисках чего-нибудь прекрасного, а я красилась. Я уже решила, в чем поеду. У меня есть такой забавный комбинезончик, синий в мелкую белую ромашку, сшитый, кажется, из старых мешков какой-то добросовестной селянкой, но если одеть его с белой блузкой получится очень даже живенько.
– Сена, а ты в чем поедешь? – донеслось из шкафа.
– В комбинезончике.
– В каком еще комбинезончике? – Тая вылезла из шкафа и с подозрением уставилась на меня.
– В синем с белыми ромаш…
– В этом кошмаре?!
– Знаешь что, – рассердилась я, – будешь возникать, надену ту юбку, в которой ездила в «Золотое небо»!
Это так напугало Таю, что комбинезончик сразу же показался милым и совсем безобидным.
– Слушай, а Артур вообще не против, что я иду с вами?
– Пусть привыкает, мы теперь все время будем вместе ходить.
– Он меня возненавидит.
– Это его проблемы.
Вот и вся любовь. А совсем еще недавно как все было прекрасно… Стоит сказать, что по Тайкиному поведению совершенно не было заметно, что она хоть каплю огорчена из-за того, что у ее истории с Артуром скорее всего не будет продолжения. Спокойна, как танк, довольна, как слон и колечко на пальчике сверкает.
– Тай, а какая у Артура фамилия?
– Зачем тебе?
– Следствие веду.
Щеточкой для ресниц я подрисовала себе выразительную соболиную бровь, оставалось изобразить еще одну такую же, желательно максимально симметричную.
– Гаврилов.
– Какая приземленная фамилия.
– Да, уж не Крендель-Застреленский, фамилия, как фамилия.
Тая изо всех сил пыталась влезть в свои старые черные брюки с вышитыми задними карманами, которые я давно собиралась пустить на тряпки – мне они были велики, а Тайка давно из них выросла.
– Ёпрст… ёпрст… – пыталась натянуть она тесные штаны.
– По швам разойдутся, возьми что-нибудь другое.
– Я эти хочу, они меня стройнят, да и смотрятся неплохо. Я в них влезу! Влезу! Влезу!
– Если даже влезешь, то не застегнешь.
Я нарисовала себе вторую изумительную бровь и пришла в благостное расположение духа. Отложив косметику, перешла к одежде, покопалась в ворохе и извлекла вишневые бриджи, тоже принадлежащие Таисии Михайловне, она вообще взяла моду скидывать ко мне все свое старье – вроде бы и не выбросила, а место в шкафу освободила.
– На вот, лучше их примерь.
– И буду как макака с красной задницей!
– А так ты будешь трещать по всем швам, а когда сядешь за стол, у тебя на пузе лопнет молния и отлетят все пуговицы.
– Да, – вынуждена была согласиться Тая, – ты права.
Она стянула брюки и нехотя взяла бриджи.
– Вот-вот, – подбодрила я, – сейчас еще веселенький блузончик подберем и будешь вся такая летняя, радостная.
– Ну да… – уныло буркнула Таюха, застегивая бриджи. – Еще кепку, нос в тон штанцам и клоун получится.
– Прекрати, лето на дворе, все яркие ходят, а ты так и норовишь в черное облачиться.
Я же тем временем решила испытать на себе штаны с вышитыми задними карманами. Разумеется, мне они оказались велики, но если вдеть ремень и подвернуть штанины, очень даже…
– Я возьму их, ладно? В смысле, можно?
– Можно.
Тая тщательно застегивала на груди мой длинный пестрый блузон с египетским орнаментом. Я вообще-то сама собиралась его надеть, не да ладно, пусть подруга носит, радуется, а я опять топик, да рубашечку с могильной вышивкой, мне-то Артура ни к чему очаровывать, уже и так ясно, что ко мне он любовью не проникся, я в их дуэте являлась персонажем лишним.