– Второй этаж.
– Спасибо.
Мы устремились к старинной лестнице, чьи ступени так источили бесчисленные ходоки, что у нее закруглялись мраморные ступени.
На втором этаже было пусто, мрачно и пахло почему-то жареным луком, будто тут не редакция газеты располагалась, а закусочная. Мы побродили по коридорам, завернули в туалет, полюбовались на себя в тусклом зеркале и, в конце-концов, вырулили к кабинету с табличкой «главный редактор».
– Пойдем? – Тая нерешительно переминалась, разглядывая табличку.
– Ну а чего мы теряем? – я приложила ухо к двери, из-за нее не раздавалось ни звука. – Похоже, там нет никого.
Тая решительно толкнула дверь, сделала шаг вперед и чуть не врезалась лбом во вторую дверь.
– Ёптыть! Нагородили тут!
Вторая дверь тоже оказалась незапертой. Тая на всякий случай постучала и заглянула внутрь. В кабинете царила небольшая пьянка, так сказать, скромный бордельеро. Редакторский стол был уставлен бутылками, меж коих виднелась закуска на бумажных тарелочках, сигаретный дым висел коромыслом, не спасали даже открытые настежь окна. Нам обрадовались, как долгожданным гостям.
– О, девушки! – попробовала встать из-за стола в хлам пьяный усатый юноша. – Поэтессы?
– Прозаики, – мрачно отрезала не расположенная к фамильярностям Тая. – Нам бы Бориса Старцева увидеть.
– Нам бы тоже, – кивнул седовласой гривой пожилой мужчина во главе стола. Перед ним стоял высокий граненый стакан до верху наполненный водкой.
– В каком смысле? – Тая с тоской смотрела на багровые лица и мутные глаза «белых ночеистов», добиться хоть чего-то внятного от людей в подобном состоянии ох как не просто.
– Нету его на работе, – подал голос более-менее трезвый на внешний вид дядька, сидевший на подоконнике. – Второй день нету.
– А можно узнать его домашний адрес? – поинтересовалась Тая, и я приготовилась к мощному вранью, если спросят, зачем нам это нужно.
Усатый молодой человек уже нашел где-то чистые стаканы, налил в них какой-то клюквенно-коньячной дряни и подлетел к нам:
– Просю, угощайтесь.
– Спасибо, – с брезгливой миной Тая взяла стакан и понюхала содержимое.
– А вы будете стихи читать?
Что за народ такой непонятливый.
– Мы прозаики, – напомнила я, – если хотите, можем прочесть вам прозу.
– В обмен на адрес Старцева, – добавила Тая.
– Да зачем вам нужен этот старый импотент, – дядя на подоконнике сделал такое движение, будто хотел выпасть за окно, но неожиданно передумал. – Вы присаживайтесь, располагайтесь.
Мы не хотели располагаться. Я вообще старалась держаться поближе к приоткрытой двери, чтобы не угореть от дымовой завесы.
– Послушайте, – начала терять терпение Тая, – нам необходим адрес Бориса Старцева, мы специально к нему приехали из Москвы.
– Во Старик дает, – хохотнул кто-то в дыму. – Аж из Москвы к нему поэтессы ездят!
Я не стала снова повторять, что мы прозаики, потому что в мозгах у них информация все равно не застревала.
Седовласый господин поставил опорожненный стаканище водки, довольно крякнул, закусил яблочком и полез в верхний ящик стола. Достав оттуда пухлый талмуд, он принялся листать его. Во все стороны полетели какие-то бумажечки, записочки и листочки, но господин не обратил на это явление никакого внимания. Усатый парень принялся собирать все это хозяйство и бросать в тарелки с едой. Отыскав необходимую информацию, он что-то накорябал на чистом листке и протянул нам. Догадавшись, что это, возможно, вожделенный адрес, Тая схватила его и, пробежав написанное взглядом, соизволила улыбнуться.
– Большое спасибо, – она сунула листок в карман. – Ваше здоровье.
Я уж испугалась, что она собирается выпить эту бурду, но подруга аккуратно поставила стакан на стол перед седовласым господином. Я последовала ее примеру. А после мы стремительно покинули кабинет главного редактора.
Глава восемнадцатая
Борис Старцев проживал в Фонарном переулке. С каким фонарем искать этот переулок мы, разумеется, не знали, поэтому снова тормознули такси. Машина остановилась сразу, за рулем сидел молоденький мальчик, лет семнадцати на вид.
– Куда вам? – улыбнулся он.
– В Фонарный переулок, – воссияла ответной улыбкой Таисия.
– Так это же рядом.
– Мы приезжие.
– А, ну тогда садитесь, – он открыл заднюю дверь.
– А сколько?
– Нисколько, говорю же, это рядом.
И я подумала, что надо переезжать в Питер на постоянное место жительство.
Не так уж и рядом это оказалось. Мы крутились по каким-то узеньким переулкам, сворачивали в подворотни, проезжали сквозь крошечные дворики-колодцы… мы потерялись бы в этих лабиринтах в два счета, после прямых широких улиц Москвы. Питерские арки и переулки походили на декорации к кинофильму о каком-нибудь царе-батюшке. И мусор, мусор, мусор кругом…
– Какой номер дома?
– Четыре.
– Приехали.
Он затормозил у очередной арки.
– Четвертый дом там, – он кивнул на темные своды, – пройдете во двор, увидите подъезд.
– Спасибо большое. Удачи вам в жизни.
Мы вылезли из машины и заторопились в арку.
– Интересно, тут крысы есть? – покосилась Тая на притулившийся к стене переполненный мусорный бак.
– Разумеется, как же без них.
Откуда-то будто из воздуха возникла маленькая облезлая кошка и метнулась нам под ноги. Тая завопила нечеловеческим голосом, решив, что это и есть крыса. Ее душераздирающий вопль долгим эхом понесся к серому хмурому небу. Держась за сердце, я привалилась к стене арки, прикидывая, случился у меня инфаркт или инсульт – так драгоценная подруга перепугала меня.
– Что это было? – тяжело дыша, поинтересовалась Тайка.
– Кош-ка… – еле выдохнула я. – Тая… дура…
– Извини, – смутилась она, – не хотела тебя напугать. Ты жива?
– Нет!
Отлепившись от стены, я сердито пошла вперед.
В единственном подъезде дома номер четыре оказался сломан домофон и открыта дверь, благодаря чему мы беспрепятственно проникли внутрь и поднялись на второй этаж. Из-за нужной нам двери квартиры номер восемь отчетливо раздавались крики и слышались странные звуки, будто бы там ожесточенно ломали мебель. Мы переглянулись и Тая поднесла палец к кнопке звонка, намереваясь позвонить, но в эту секунду дверь распахнулась и прямо на нас выскочил бородатый дядька, увешенный сумками и чемоданами. Если бы мы не успели во время прыгнуть в разные стороны, он непременно сбил бы нас с ног.
– Извиняюсь, – сердито буркнул он, под обоими глазами у него красовалось по лиловому синяку.
В след ему женский голос выкрикивал такие виртуозные ругательства, что мы невольно заслушались. Тая даже полезла в сумку за блокнотом, но не успела ничего записать – мужчина стремительно покидал поле брани, пришлось бежать за ним.
– Подождите, пожалуйста, – неслась через две ступени Тая, – вы Борис Старцев?
– Ну и что с того?
Мужчина явно пребывал в дурном расположении духа, плюс ко всему за ним тянулся густой шлейф перегара.
– Нам нужно с вами поговорить!
– Не сейчас.
Но нам надо было сейчас.
Мы выскочили вслед за ним на улицу, Старцев шел к арке, двигался он легко и быстро, будто не был весь увешан багажом.
– Да стойте же вы! – неслась за ним Тая.
– Вы кто? Что вам надо? – не оборачиваясь, бросил он.
На контакт он идти не собирался. И тут мне в голову пришла гениальная мысль. Я крикнула ему вслед:
– Хотите пива?
Борис Старцев затормозил так резко, будто я ему выстрелила в спину.
– А вы платите? – обернулся он уже в арочном проеме.
– Да! – обрадовалась Тая.
– Тогда идемте, тут кафе в двух шагах.
Так же стремительно он миновал арку и помчался по улице. Мы торопились следом. Кафе, а-ля тошниловка азербайджанская и впрямь оказалось в двух шагах. В тесном зальчике стояло четыре столика, накрытых клеенкой в красно-белую клетку. Борис побросал в угол свои вещи, уселся за столик и сразу же закурил, а мы подошли к маленькой стойке бара, окинули взглядом скудный ассортимент, взяли две бутылки «Балтики», стаканы и подсели к Старцеву. Он молчал, пока Тая наполняла стаканы пенным напитком, потом так же молча опрокинул стакан, подождал, пока Тая снова его наполнит, и опять выпил.