Наконец-то поезд вяло дернулся и остановился. Проводница открыла дверь, и мы дружно полезли в столицу нашей родины. Волоча за собой сумки, мы поплелись к тексерскому гнезду, не находя в себе сил пилить на орденоносном метрополитене.
Гнусная таксерская рожа запросила семьсот рублей до Выхино и нам пришлось покориться. Запихав сумки в багажник, мы развалились на заднем сидении и тут же задремали.
Проснулись уже на подступах к дому. Тая отсчитала грабительскую сумму и мы двинули к родным пенатам.
Валясь с ног от немедленно желания упасть и отключиться, я открыла замок и мы ступили во мрак прихожей, уворачиваясь от радостно скачущего Лаврентия.
– Соскучился, мой маленький, соскучился, лапонька, – я поставила сумку на пол и обняла свою родненькую лохматенцию. – Приехали мамочки, приехали.
– Тише, – дернула меня за руку Тая. – Слышишь?
– Что? – я затаила дыхание и услышала, что из моей комнаты доноситься тихий храп.
– У тебя тут кто-то есть, – напряглась Тая.
– Влад, кто же еще.
– Ты уверена?
– Ну не вор же прилег отдохнуть, тем более что воровать у меня тут нечего, самое дорогое мое имущество это Лаврентий, да и тот подарочный, бесплатно мне обошелся.
Мы на цыпочках прошли в комнату. Первое, что бросилось в глаза – импровизированный столик из двух табуреток, на нем бутылка мартини, пустая бутылка шампанского и тарелка с сыром и красными икорными бутербродиками. Разложенный диван был застелен моим лучшим комплектом постельного белья с орнаментом из желтых роз, на этом роскошестве, которое я берегла до лучших своих жизненных времен, дрых Владик в обнимку с какой-то блондинкой. Одеяло было небрежно откинуто в сторону и мы имели счастье лицезреть парочку во всей их первозданной красоте.
– Все-таки хорошая у него фигура, да? – Тая взяла с тарелки бутерброд и отправила в рот. – А вот у дамочки задница малость подкачала, да? Что у нас тут за мартини? – она взяла бутылку. – Бьянко? Мое любимое.
Таюха взяла из моего маленького страшненького сервантика стакан, наполнила его и сделала добрый глоток, продолжая разглядывать мирно спящую парочку.
– Сена, будешь бутерброд?
– Давай.
Я взяла бутерброд и сказала, что, пожалуй, тоже не откажусь от мартини. Тая налила и мне.
– Сена, ты нормально относишься к тому, что он устраивает бордель в твоей квартире?
– Это мое лучшее постельное белье… – трагически прошелестела я.
И тут Влад открыл глаза. С добрую минуту он смотрел на нас довольно бессмысленным взором, и лишь когда Тая ехидно произнесла: «Ваше здоровье, мущинка», вдруг почему-то страшно перепугался. Схватив одеяло, он набросил его на свою подружку и натянул на себя до самого носа. Все еще не в силах произнести ни слова от неожиданности, он смотрел широко открытыми глазами, как мы жрем и пьем стоя у них над душой. Цокая когтями по полу, пришел Лавр сел рядом со мной и тоже уставился на Влада.
– Вы давно тут?.. – наконец обрел дар речи Казанова.
– Со вчерашнего дня, – Тая взяла с тарелки еще бутерброд. – Хорошо живете, молодой человек, икру трескаете бочками, мартини пьете ведрами, видать зарабатываете много? Скрываете от государства нетрудовые доходы, да?
С черной тоской смотрел Влад на свою бывшую возлюбленную, понимая, что покуда она не выплеснет весь свой яд, пытка не закончится. Девица заворочалась, приоткрыла глаза и сонно уставилась на нас.
– Влад, кто это? – хрипло произнесла она.
– Его жена и теща, – ответила Тая. – Да, не во время мы с дачи вернулись. Скандал, однако.
Девушка хлопала ресницами и пыталась въехать в ситуацию. Я запила бутерброд глотком мартини и сжалилась над несчастными любовниками.
– Ладно, ребята, мы пока на кухне посидим.
Я подхватила Таю под белы рученьки и повела из комнаты, Лавр последовал за нами. Тая уселась за стол, я налила в чайник воду и поставила на плиту. Надо сказать, что на кухне было кристально чисто, вода в Лаврушиной миске свежая, в кормушке вдоволь еды – тут мне Влада упрекнуть было не в чем, а вот за постельное белье отвечать, конечно, придется по всей строгости закона.
– Каков гаденыш, – задумчиво произнесла Тая, глядя в окно.
– Он молодой, симпатичный, свободный…
– … гаденыш. Интересно, он мне изменял?
– Нет, конечно!
– Почем ты знаешь?
– Я все-таки работаю с ним вместе, мы не первый день знакомы. Влад верный.
– Мартинист икряной.
– Ты что, все еще к нему не равнодушна?
– Равнодушна, – гордо отрезала подруга. – Но все равно это свинство! У нас тут не публичный дом!
– Ну а что ему еще тут делать? Читать вслух моей собаке произведения классических авторов?
Хлопнула входная дверь, и я пошла поглядеть убрались они оба или нет. В комнате было пусто. Хочешь – не хочешь, а за уборку приниматься надо. Первым делом открыла настежь окно, чтобы проветрить тяжелую сигаретно-винную атмосферу, потом взяла пустую бутылку из-под шампанского, полную окурков пепельницу и понесла на кухню. Снова хлопнула входная дверь, Влад вернулся.
– Сена! – крикнул он из комнаты. – Ничего не трогай, я сам все уберу!
– Пусть за одно полы помоет и люстру протрет, – подсказала Тая, насыпая в чашки растворимый кофе. – Спать почему-то перехотелось.
– А мне нет, так хочется, аж точки перед глазами мельтешат.
– Это давление. Влад! – крикнула она. – Мигом перестилай постель, а то у Сены гипертонический криз на нервной почве! Из-за тебя, между прочим!
Испуганный Влад мигом нарисовался в дверном проеме.
– Не слушай ее, просто спать очень хочется.
– Пять секунд.
И он исчез.
– Пойду я пока в душ схожу, – Тая допила кофе и сполоснула чашку, – а то поездом вся воняю.
– Давай, я следом.
Тайка ушла в ванную, а я отправилась в комнату высказывать Владу касательно постельного белья.
– Сеночка, прости меня, – он торопливо сдирал с дивана простыню, – я все понял, все осознал.
– Оно у меня единственное такое замечательное, – сама себе противная брюзжала я, – берегу, храню, а ты…
– Я подарю тебе еще один замечательный комплект белья. Когда у тебя день рождения?
– Первого ноября, стыдно, между прочим, не помнить, а еще друг называется.
– Извини, извини, виноват. Белье я заберу и постираю, выгляжу, накрахмалю и привезу. Ты не очень сердишься?
– Очень и смертельно хочу спать.
– Сейчас все будет.
Он очень быстро застелил диван заново, и даже сделал попытку помочь мне раздеться, но я сказала, что вполне еще способна обслужить себя самостоятельно.
– Погуляй с Лавром, а?
– Без вопросов. Я вам с Тайкой даже завтрак сделаю, лады?
– Лады, – глаза немилосердно слипались.
Как только Влад вышел из комнаты, я переоблачилась в любимую пижамку, плюхнулась в постель, накрылась уютным махровым покрывалом и через минуту отчалила в объятия Морфея.
Проснулась я уже в пятом часу вечера, и почему-то первой мыслью было то, что в душ я так и не сходила. Зевая и одергивая пижаму, я поплелась на кухню и обнаружила там Влада и Таисию, они мирно беседовали за растворимым кофеем.
– Вечер добрый, – я плюхнулась на табурет и пригладила всклокоченные волосы, – рада видеть вас в мире и благоденствии.
– Кофе тебе сделать? – улыбнулся Влад.
– Давай. О чем беседуете?
– Да вот, – Влад поставил на плиту чайник и взял из навесного шкафчика мою любимую красную кружку, – рассказывал Тае, как у нас в редакции чинили компьютеры.
– Да, кстати, починили?
– Кое-как с грехом пополам, но информацию восстановить так и не удалось, какой-то хитрый больно вирус попался. Конякин в такой транс впал, что мы решили скинуться и купить ему что-нибудь утешительное.
– Купили?
– Да.
– И что же?
– Коробку конфет.
– Конфеты? – изумилась я. – Конякину?
– Это была идея Тины Олеговны, – Влад насыпал в чашку две ложки кофе и три сахара. – Правда, покупал конфеты я, поэтому взял шоколадный набор с водкой и коньяком.