— Как я вам уже говорила, в прошлом году моя мать умерла. Вообще говоря, я ввела вас в заблуждение, потому что все-таки поддерживала с ней связь. Увы, должна признаться, что со временем я стала для нее чем-то вроде личного вклада в банке. Если она звонила, то только чтобы пожаловаться на очередные проблемы и, естественно, попросить денег. Я тут же отсылала ей чек. Когда она умерла, я думала, что вот наконец-то почувствую себя свободной. А вместо этого… у меня началась настоящая депрессия. Порой мне кажется, что я схожу с ума. Я отменяю встречи, бесцельно кружу по городу, словно затравленный зверь, и все заглядываю в лица молоденьких девушек. «Где же ты? — думаю я. — Какой ты выросла? Наверное, ты сейчас ненавидишь меня, да?»
— Вы согласились отказаться от всех прав на дочь. Скорее всего, ее удочерила какая-нибудь приличная, достаточно обеспеченная семья. Она была бы попросту неблагодарной дрянью, если бы ненавидела женщину, которая дала ей возможность вести достойную жизнь.
— Хотелось бы мне это знать! Этим летом ей исполнится уже тринадцать. Я была немногим старше, когда познакомилась с ее отцом. А через пять лет родилась она.
Тесс впервые задумалась, каково это — почувствовать внутри себя живое существо. До этого дня слово «беременность» было для нее страшнее чумы. Она вспомнила, как тряслась от страха, что очередной «верный» способ не сработает, как по ночам просыпалась в холодном поту, как считала дни, пытаясь вычислить срок очередной овуляции, и беззвучно молилась в душе, чтобы представители фармацевтической фирмы ее не надули. Никакое средство предохранения не давало стопроцентной гарантии. Вдруг ей не повезет, что тогда? Что делать, если просто не можешь позволить себе ребенка? А если вы тратите и время, и деньги, и нервы из-за того, что не может случиться никогда? Что вы станете делать в этом случае? Станете возмущаться? Подадите в суд? Потребуете, чтобы вам вернули деньги?
— Хотите снова занять какое-то место в жизни вашей дочери? Потому что если это так, то я в эти игры не играю.
— Нет-нет, что вы! Ни в коем случае. Просто хотела увидеть ее. Убедиться, что с ней все в порядке. В любом случае… кто я для нее? Чужой человек. Слишком молода для того, чтобы играть роль матери, ну, а для подруги я уже старовата. Нет, я просто внесу свое имя и фамилию в регистрационные списки жителей штата. Если она захочет найти меня, то, когда ей исполнится восемнадцать, она сможет сделать это без особого труда. А сейчас мне вполне достаточно хотя бы изредка видеть ее… знать, что у нее все в порядке, и я была бы совершенно счастлива. Кровь есть кровь, тут уж ничего не поделаешь. Понимаете, я наделала столько ошибок, когда была молода, так что теперь я все готова отдать, лишь бы она не повторила их.
Еще один потерянный ребенок, уныло подумала Тесс, только на этот раз вообще без имени. Эх, знать бы хотя бы, с чего начать!
— Вы готовы взяться за это дело? Вы поможете мне отыскать мою девочку? «Вот это да, — присвистнула Тесс про себя, — похоже, Джекки разом растеряла весь свой лоск». Голос у нее дрожал. Теперь она не приказывала — она почти умоляла.
— Право, даже не знаю. То, чего вы хотите, не так-то легко. Если честно, то я даже пока не представляю даже, с чего начать.
— Ну, есть ведь то Общество по усыновлению брошенных детей. Оно собирается в Колумбии каждую неделю. Можем сначала съездить туда, попробовать что-то выяснить.
— Знаете, это как раз то, что меня волнует меньше, чем вы думаете. В конце концов, я могла бы взяться за это дело и выяснить все, что вы хотите узнать, заработать кучу денег и не забивать себе голову мыслью о том, что выдоила вас досуха. Просто я не уверена, что хочу работать на вас.
— Но почему?
— Потому что вы обманули меня, навешали мне лапши на уши, а потом небось всласть посмеялись, когда я все это проглотила. Да-да, помню, вы уже обожглись раньше. Но неужели вы не могли придумать более достойный способ проверить, насколько я заслуживаю вашего доверия? Знаете, не могу избавиться от ощущения, что в глубине души вы даже наслаждались этой игрой, выставив меня полной дурой и заставив бегать, высунув язык, в поисках сестры «Мэри Броуди». Не слишком приятно чувствовать себя марионеткой, когда кто-то, дернув за веревочку, заставляет тебя плясать под свою дудку. Да и потом, вы же умная женщина, у вас наверняка куча связей, учитывая, что вы работали на бизнесменов и политиков. Вы без труда сможете сами все узнать. И даже еще быстрее, чем я.
— Вы правы — с головой у меня все в порядке. И я достаточно преуспела в жизни — кстати, куда больше, чем вы, моя дорогая.
— Спасибо, что напомнили, — криво усмехнулась Тесс.
— Но когда речь идет о том, чтобы общаться с людьми, которые обладают надо мной определенной властью — в особенности с белыми, — то я этого преимущества лишаюсь. Вы сможете это сделать. А я в таких случаях жутко смущаюсь и либо начинаю что-то невнятно лепетать, либо угрожаю передать дело в суд. Согласитесь, не самый удачный способ что-то узнать.
У Тесс появилось странное чувство — кажется, это называется дежа вю. Во всяком случае, она могла бы поклясться: она заранее знает, что Джекки имеет в виду. Директор школы Гвиннз-Фоллз, неразговорчивая Кейша, бывшие соседи Била, даже Нельсоны — все они тоже вежливо, но твердо дали понять, что не желают иметь с ней никакого дела. Какой-то заговор молчания. Все они словно сговорились, намеренно уводя разговор в сторону, ничем не помогая ей, и все лишь потому, что она была для них человеком другой расы.
— Ладно. Услуга за услугу, — кивнула Тесс.
— Что вы имеете в виду?
— Я возьмусь за ваше дело. Но кроме денег мне понадобится от вас ответная услуга. Мне нужна ваша помощь. Я хочу, чтобы вы вместо меня поговорили кое с какими людьми. С людьми, которые не станут говорить со мной. Это касается другого дела, над которым я сейчас работаю.
Взгляд Джекки сразу стал жестким, и в нем мелькнуло нечто вроде презрения.
— Вы имеете в виду цветных, не так ли? Что, по-вашему, у нас есть какой-то тайный язык, на котором мы общаемся между собой? Что, какой-нибудь несчастный цветной парнишка с радостью примется изливать душу своей сестре, которая разъезжает на «лексусе» последней марки и одета в шикарные шмотки вроде моих?!
— Может быть. Я готова поставить последний цент, что вы сможете убедить школьного директора, что вы родственница одного из его питомцев. Естественно, мне это не удалось. Вот вам и задание — будем считать, что это для начала. А там посмотрим.
Тут им принесли горячее, и Джекки накинулась на свой pompano en croute с жадностью, которую Тесс нашла даже трогательной. Во всяком случае, она была ей хорошо знакома. Сама она тоже уткнулась в тарелку и не стесняясь уплетала за обе щеки. Однако Джекки, судя по всему, даже отдавшись еде, не потеряла обычной ясности мысли.
— Ладно. Но если я помогу вам в том, другом деле, могу я, по крайней мере, потребовать скидки?
— Нет уж, дудки, — весело хмыкнула Тесс. — За прошлые грехи приходится платить. Тем более вы ведь с самого начала морочили мне голову. Считайте, что это маленькая месть с моей стороны.
Наконец Джекки улыбнулась. Однако улыбка была холодной, даже надменной.
— Браво! Вижу, вы усвоили урок. А он необходим каждой деловой женщине, особенно если она начинает с нуля. Никогда не сдавайся — только если нет другого выхода.
— Неужели вы никогда не сдавались?
— Представьте себе, нет. Но мне везло с самого начала.
Глава 9
В город они вернулись вместе. К сожалению, Тесс пришлось потом сделать большой крюк, но она оставила свою машину возле дома Джекки. К тому же ей нужно было объяснить той, каких именно ребят она ищет, показать ей квартал, где они когда-то жили, и оставить список вопросов, ответы на которые она рассчитывала получить. Но самое главное, она не нашла в себе сил преодолеть искушение еще разок прокатиться на роскошной машине Джекки, вообразить себя важной персоной, которой нет нужды самой усаживаться за руль. Естественно, у нее и в мыслях не было говорить об этом Джекки.
Была середина дня — самое жаркое время. И Тесс невольно позлорадствовала в душе, представляя себе, как Джекки в своих элегантных туфлях на высоченных каблуках ковыляет по Фэйрмаунт-авеню от дома к дому, расспрашивая соседей.