— Подожди меня в машине, мама.
— Ни за какие коврижки!
— Послушай, тут, в доме — женщина с револьвером, с моим револьвером, ты это понимаешь? Причем доведенная до крайности и, похоже, не отвечающая за свои поступки. Она тебя в глаза никогда не видела, поэтому может выстрелить не задумываясь.
— Совершенно с тобой согласна. Тогда почему бы тебе не вызвать полицию? Они ведь наверняка знают, как действовать в подобных случаях.
— Потому что есть еще слабая надежда, что я смогу уладить это дело, и полиция ничего не узнает. Если, конечно, обошлось без крови. Что-то мне подсказывает, что Джекки вовсе не такая крутая, какой хочет казаться. — Но она в таком состоянии, что вполне может выстрелить в себя, внезапно подумала Тесс. Одному богу известно, каких демонов разбудило в ее душе свидание с дочерью. Что, если она вздумает покончить с собой прямо на глазах у людей, которые когда-то так бездушно вышвырнули Саманту из дома?
Входная дверь была не заперта. Застыв в прихожей, Тесс прислушалась. Следом за ней на цыпочках проскользнула Джудит. Тесс только беззвучно вздохнула — спорить с матерью было явно бессмысленно. Оставалось только надеяться, что у Джудит хватит ума вести себя тихо. Она бросила на нее выразительный взгляд и приложила палец к губам. Джудит в ответ яростно закивала, давая понять, что не подведет. Господи, похоже, она просто наслаждается всем этим, в бессильной злобе подумала Тесс.
Обе женщины затаили дыхание, прислушиваясь к идущим из дома звукам, но вокруг стояла гнетущая тишина. Дом казался необитаемым. Было даже как-то трудно представить себе, чтобы тут жил ребенок, бегал по лестницам, перила которых были отполированы до такого блеска, что казались мокрыми, хватался за стены, оставляя следы жирных пальцев на дорогих обоях. Откуда-то из задней части дома слышалось глухое бормотание — то ли работал телевизор, то ли просто листья шуршали за окном. Тесс с матерью бесшумно двинулись на этот звук — через гостиную, где царил образцовый порядок, потом оказались в столовой, где также не было ни души, и через раздвигающиеся двери попали на кухню — огромную, залитую ярким светом, но при этом казавшуюся какой-то холодной и нежилой — возможно, из-за обилия сверкающей нержавейки и выложенного гранитной плиткой пола.
— Кто вы такие? — спросила женщина, но дрожащий голос ее звучал неестественно громко, даже учитывая тот факт, что она только что обнаружила у себя в доме совершенно незнакомых людей. Коротенькая и тучная, вся в кудряшках того серебристо-платинового цвета, который никогда не существовал в природе, она съежилась на неудобном металлическом стуле в самом дальнем углу своей суперсовременной кухни, в каком-то подобии ниши, видимо, служившей раньше альковом или просто укромным уголком, где прежде стоял стол, за которым завтракала вся семья. Рядом с ней, дрожа всем телом, скорчился сухонький старичок в очках.
Напротив них, с открытой сумочкой на коленях, сидела Джекки. Интересно, где у нее револьвер? — подумала Тесс. В сумочке? Успеет ли она выстрелить до того, как Тесс подойдет к ней?
— Привет, — невозмутимо бросила Джекки, увидев вошедших. На вид она казалась такой же холодной, деловитой и собранной, как и в самый первый день их знакомства, когда вошла в кабинет Тесс. — Вот уж не ожидала увидеть вас сегодня. А это, наверное, ваша мама? Вы очень похожи. Вам повезло, моя дорогая, что вы пошли в мать — ни у одной из вас нет ни малейшей склонности к полноте. Поэтому вы всегда будете выглядеть моложе своих лет — конечно, если кто-то научит вас одеваться.
Джудит, которая все это время смотрела на Джекки во все глаза, вдруг вспыхнула:
— Спасибо! Мне всегда казалось, что Тесси больше пошла в меня, хотя, конечно, кое-что унаследовала и от отца.
— Тесси? А я и не знала, что вас так зовут.
От нереальности всего происходящего у Тесс голова шла кругом. В ее глазах эта сцена выглядела, как бред пьяного идиота. Сидят в этой шикарной кухне и ведут светскую беседу, словно случайно столкнулись в каком-нибудь супермаркете, а в углу трясется от страха супружеская чета, много лет назад, словно негодный товар, вернувшая в приют Саманту — только потому, что ее мать была чернокожей. По лицам хозяев дома было заметно, что у них душа ушла в пятки, и Тесс снова принялась гадать, где у Джекки револьвер. Скорее всего, все-таки в сумочке. Но почему они молчат? Или она пригрозила убить обоих, если они не будут держать язык за зубами? Но разве она еще не догадалась, что Тесс никогда не уйдет отсюда без нее… что она просто не позволит Джекки исковеркать собственную жизнь?
И тут вдруг доктор Беккер решился, наконец, заговорить. Скрипучий голос его звучал немного раздраженно, словно ему не терпелось поскорее избавиться от Тесс.
— У нас тут… хм… частный разговор. Может быть, вы с мисс Вейр прерветесь ненадолго, чтобы мы могли, наконец, покончить с этим делом?
Джекки, наклонившись вперед, небрежно похлопала доктора по руке. Тесс невольно обратила внимание на то, какие у него маленькие руки. Сейчас они были судорожно стиснуты так, что даже костяшки пальцев побелели. И при этом они сильно дрожали. Впрочем, дрожали не только руки доктора — его ноги, колени, руки его жены тряслись так, что позвякивали даже чайные чашки на столе. Чайные чашки? Тесс оцепенела? Господи, что еще задумала Джекки? Что в этих чашках?!
— Все в порядке, доктор Беккер. У нас с Тесс нет никаких секретов друг от друга. Хотя миссис Монаган… — Джекки оглянулась на Джудит. Та в ответ смущенно потупилась. — Что ж, мне кажется, она в порядке. Интересно, многое ли вам известно? — Окинув внимательным взглядом Джудит, Джекки повернулась к Тесс. — Так вы ей все рассказали!
— Пришлось — когда Уилла Мотт совершенно расстроила наш семейный ужин.
Показалось ли это Тесс или при одном только упоминании имени Уиллы Мотт супруги Беккеры съежились еще больше?
— Так вот, значит, как вы меня нашли. Ну да ладно, ничего страшного, тем более что мы почти закончили. Остался нерешенным только один маленький вопрос — с чеком. Впрочем, не такой уж он и маленький. Я имею в виду четверть миллиона долларов — это же чертова пропасть денег, но на благое дело не жалко, верно? А эти четверть миллиона пойдут на приюты и детские дома. В те, с позволения сказать, отстойники, куда отправляют детей, если оказывается, что они никому не нужны. Нет, вы только подумайте! Как это можно — не хотеть ребенка?!
— Я ведь уже объяснил вам, как это случилось, — вздохнул доктор. — Я потребовал дать мне медицинскую карту ребенка. Администрация больницы что-то перепутала и прислала их непосредственно мне, вместо того чтобы, как положено, отправить в агентство, и я узнал, что в жилах ребенка течет смешанная кровь. А перед этим нас уверили, что ребенок обязательно будет белый. Поэтому мы решили, что раз в агентстве сочли возможным обмануть нас на этот счет, то им вообще нельзя доверять, если не хочешь нарваться на неприятности. Формальности по усыновлению, к счастью, были еще не закончены, поэтому у нас с женой было законное право вернуть девочку обратно.
— Только не подумайте, что тут дело в каком-то нелепом предубеждении, — вступила в разговор миссис Беккер. — Мы с мужем всегда охотно жертвуем деньги на все, что связано с чернокожими.
На губах Джекки мелькнула улыбка. Можно было подумать, что все это доставляет ей немалое удовольствие.
— Да, понимаю. Вы отослали малышку, которой еще не исполнилось и года, назад, словно это был не ребенок, а заказанный по каталогу свитер, который оказался вам мал или просто был не того цвета, который вы обычно предпочитаете: «Нет-нет, темно-серый свитер я не заказывала, я хотела бледно-розовый!»
— Мы предполагали, что в агентстве подыщут для нее другой дом, — пробормотал доктор.