И, пожалуй, это справедливо, потому что такое утверждение не укладывается в сознание нормального человека, кажется, противоречит здравому смыслу. С таким утверждением просто не хочется соглашаться. Да и как человек разумный — «гомо сапиенс» — может согласиться, что люди могут рождаться предателями! Нонсенс?!
Представьте себе, что нечто подобное услышал бы в свое время Горбачев, став Генеральным секретарем ЦК КПСС, или генерал Власов перед началом Великой Отечественной войны, получив накануне за заслуги воинское звание генерал-лейтенант и орден Ленина, или Ельцин, когда был первым секретарем Свердловского обкома КПСС. Какой гнев у этих иуд вызвало бы такое вольное, немарксистское толкование предательства. Но «Сократ мне друг, а истина дороже», утверждал Аристотель.
Поэтому беспристрастно мы вынуждены констатировать, что предательство в человеке может быть от рождения. Оно может до поры находиться в зачаточном состоянии и проснуться от воздействия каких-то внешних обстоятельств, а может так и остаться в эмбриональном виде, и человек проживет спокойно и достойно до конца дней своих.
Действительно, случись так, что генерал Власов в начале войны служил бы в Генеральном штабе Красной армии в Москве, а не командовал бы армией под Старой Руссой и не попал бы в окружение к немцам. Такое вполне могло быть. И Власов избежал бы пленения и, как знать, может быть, закончил бы войну маршалом Советского Союза. Но у человека всегда есть выбор в любой жизненной ситуации. Генерал Карбышев, как и Власов, попав в плен во время войны, предпочел смерть предательству. Он был не одинок в своем героическом поступке. Тысячи и тысячи советских воинов предпочитали смерть предательству. 19 апреля 1942 года в окружении под Вязьмой, будучи ранен, во избежание плена покончил с собой командующий 33-й армией генерал-лейтенант Ефремов Михаил Григорьевич. В Вязьме стоит ему памятник.
Или Горбачев, став Генеральным секретарем ЦК КПСС, провозгласив перестройку, социализм с человеческим лицом, вдруг отдал бы богу душу в 1985 году и переселился бы в мир иной. Ведь в таком случае ЦК КПСС в те времена принял бы постановление похоронить выдающегося деятеля Советского Союза и международного коммунистического движения на Красной площади, рядом с Мавзолеем В.И. Ленина.
Будущий иуда, лучший немец, нобелевский лауреат, проклятый впоследствии всеми народами бывшего СССР, который, по собственному признанию, ставил перед собой цель развалить великую державу, стал бы героем России, окажись в других обстоятельствах.
Древние монголы считали, что предательство передается по крови. И если в роду кто-нибудь совершал предательство, то уничтожался весь род. Жестоко и, наверное, несправедливо.
В трудные смутные времена великой истории России всегда появлялись у нас разные людишки, которые выдавали себя за передовых, новаторов, перестройщиков. На самом деле эта сволочь поднималась в переходное время, как мутная пена на поверхность, будоражила общество, становилась предателями.
Князь Курбский предал царя Ивана Грозного и Отечество, переметнулся к Сигизмунду, к полякам и литовцам; гетман Мазепа, предав царя Петра I, сбежал к шведскому королю Карлу XII. На этом предательстве стоит остановиться отдельно.
В конце 1698 года Петр I учредил орден Святого апостола Андрея Первозванного, «дабы взирая на сии явные знаки милости и преимуществ, ободрить и других к храбрым и верным услугам и протчим подвигам в военное и мирное время». Имя ордену было выбрано в память легенды из Начальной русской летописи о первых проповедях христианства при путешествии святого Андрея по Днепру, Ловати и Волхову в Балтийское море.
Избрав девизом ордена слова «За веру и верность», Петр вручил первый крест на голубой ленте генерал-адмиралу и фельдмаршалу Федору Алексеевичу Головину. Сам государь стал только шестым кавалером, приняв награду в 1703 году, после того как во главе бомбардирской роты захватил два шведских военных корабля в устье Невы. Одновременно с царем получил Андреевский орден и Александр Данилович Меншиков.
Вторым кавалером стал в 1700 году любимец Петра, украинский гетман Иван Степанович Мазепа, «в воздании заслуг, оказанных им в течение тринадцати лет на военном поприще, в войну с турками и крымским ханом». Все попытки близких к царю людей раскрыть глаза на предательство гетмана кончились неудачей, а Василий Леонтьевич Кочубей заплатил за это жизнью. Петр был глубоко убежден в верности Мазепы и думал, что совершил строгое, но вполне справедливое дело, предавая пыткам и даже казни доносчиков, покушавшихся оклеветать его испытанного слугу.