- Нашлись Славкины родители.
Спина закаменела. На секунду. Мама резко обернулась:
- Да ладно?!
Тошка кивнул, пытаясь нащупать мамину реакцию.
- Шуркин отец сказал.
Мама поставила перед ним тарелку.
- Ешь, - кивнула она.
Тошка машинально стал глотать горячие трубочки с кусочками жирного мяса, искоса поглядывая на мать. А она, подперев рукой голову, смотрела на Тошку. Глаза её излучали… Нет, не может быть…Радость? Такую постепенно разгорающуюся недоверчивую радость!
- Мам…
- Что сынок?
- Ты рада?
Она улыбнулась. Ох, как же Тошка любил её улыбку! Сразу светлее становилось внутри, легче, что ли… Так, словно он находил внутри себя открытую дверь.
- Конечно!.. Ох, бедный наш Славка…
Тошка поковырял вилкой макароны. Уныло сказал:
- Он уедет.
И почувствовал, как подступил к горлу горячий комок.
- Я знаю, Антон… Тяжело расставаться… Трудно отпускать тех, кто нам дорог…
- Да ничего ты не знаешь! – воскликнул он и испугался за резкие слова, сказал помягче, - мама… Я так привык к нему! К брату…
К счастью мама не обиделась. Она встала, прижала к себе его беспокойную голову…
- Сынок… - он никогда не слышал таким её голос. Глубоким. Мягким. С оттенком затаившейся печали. - Я знаю… Ты привык к Славке, ты любишь его, как родного брата… И это невозможно, расстаться с ним!
Тошка опустил голову. Мама осторожно продолжила:
- Ты не знаешь, насколько мне это знакомо, до боли знакомо, Антон! Тяжело расставаться с любимым, отпуская его в дальнюю дорогу… И почти невозможно отпустить родителя в другой мир… Даже если он уже расстался с нами, то ты с ним – нет!
А ведь об этом он как-то не думал…
Славка же жив! Уф, а это самое главное… А значит, они ещё встретятся…
- Мам, знаешь, мне так грустно… Я понимаю, что он будет счастлив со своей матерью… И мне будет очень одиноко без него…
- Да, Тошка… Это нелёгко…
Тошка прислушался к бродившему внутри него чувству. Чувствам…
- Мам… Я даже не хочу говорить ему, что нашлась его мать… - и почувствовал, как запылали у него уши. Хорошо, что под волосами их не видно…
Мама молчала. Холодильник подрожал и затих. Теперь в кухне стояла тишина, и было слышно, как переживает за окном ветер, и как изредка ударяется капля воды о краешек железной раковины…
Мама выпрямилась. Провела рукой по глазам и тихо потревожила эту тишину.
- Посмотри, - она посмотрела на поблескивающий в тусклом освещении небольшой образ, который стоял в углу окна. Там, ласково прижимая маленького Сына, смотрела на Антона Богородица. Тошке показалось, что сейчас Она смотрит на него с тихой печалью. Он перевёл взгляд на мать: она, не отрываясь, смотрела на икону и, дрогнувшим голосом, продолжала:
- Полтора года назад я молила Её помочь отыскать мне моего сына…
Тошка сжался. Мать никогда не говорила это ему…
- Я сидела здесь, на кухне. Я устала от долгой дороги и от страшных переживаний, которые совсем измотали меня… Господи, я ничего не знала о нём: жив ли он, увижу ли я его вообще… Смогу ли - увидеть его… Я спрашивала, я молила об одном, только об одном, чтобы Она помогла мне найти моего сына, моего Тошку… Сердце желало невозможного – вернуть время, чтобы вернуть его…
Мать замолчала, а Тошке захотелось вскочить и вытереть слёзы, катившиеся по её щекам.
- Мам, - и почему-то не смог больше ничего сказать...
- Я не могла ничего сделать… Быть может, он замерзал, а я не могла даже согреть его!.. Но я могла молиться. Как же отчаянно я желала увидеть его…
Тошка, затаив дыхание, слушал.
- Я не знала, сколько прошло времени, я так и уснула здесь, на этом стуле… Усталость часто берёт своё и уносит нас в сон, позволяя немного отдохнуть… Я проснулась от нерешительного стука в дверь. Решила, что мне показалось…
Она посмотрела на Антона: нет, не было в её взгляде ни капли упрёка…
- Но стук раздался снова, очень громкий. Тошка, я никогда не забуду того чувства, с которым я подошла к этой двери… Словно за ней была вся моя жизнь… А когда я открыла её, то увидела моего маленького сына… Такого измученного, но живого! Господи… - совсем тихо сказал мама. Антон поразился, как засияли её глаза, - какая же это роскошь - обнимать своего ребёнка!.. Я до сих пор благодарю Бога за моего сына…
- Мама… Прости! – Тошка неловко уткнулся носом в мягкую рубашку. Замер, прислушиваясь к родному такому, успокаивающему стуку в её груди. «Как маленький» - мелькнуло у него, но он оставил эту мысль без внимания…
И снова - тишина… Пока не завёлся холодильник.
- Тошка ты мой, Тошка, - вздохнула мама и взлохматила сыну светлые пряди, - послушай, когда ты пострижешься?