— Так зачем тогда ты его купил?
— Потому что после того, как отец продал это место, чтобы перебраться на постоянное местожительство в Нью-Йорке, я почувствовал, что у меня больше нет связи с моей матерью, — когда он говорит это, я резко открываю глаза и смотрю на него.
— Она там похоронена?
— Да, — бормочет он.
— Так ты купил особняк, чтобы быть ближе к ней?
Он кивает и смотрит на меня, затем целует меня в лоб и продолжает свой рассказ.
— Тебе там очень понравится. Шесть акров спокойствия и тишины, плюс ко всему этому потрясающий вид на реку Туид.
— Расскажи мне еще.
— Там огромный сад и красивая пещера, которая полностью построена из шлака.
— А там много цветов?
Он бросает губку в воду и оборачивает руки вокруг меня, кладет голову мне на плечо, вздыхая:
— Да, любимая. Там миллионы красных и лиловых цветов.
— Лиловых? — спрашиваю я, сразу мысленно возвращаясь к воспоминаниям о лиловых стенах в детской много лет назад.
— Ммм хмм.
— Я не люблю лиловый цвет, — тихо бормочу я.
— Тогда мы уберем лиловые цветы, — тут же говорит он.
Я хихикаю, и затем он спрашивает:
— Ты никогда не говорила мне, какие твои любимые цветы.
Я не спешу, даже хотя и знаю ответ, но одна мысль об этом сжимает мое горло. Но все же я произношу:
— Маргаритки. Я люблю розовые.
— Маргаритки? — удивленно спрашивает он. — Такой простой цветок. Я думал, какие-то шикарные.
— Почему это?
— Ты выглядишь как девушка, которой нравятся изящные вещицы, — просто отвечает он, отклоняясь назад и утягивая меня за собой.
— Маргаритки — изящные. Простые и милые, поэтому-то я и люблю их.
— Я хочу знать все, что тебе нравится.
— Зачем это? — дразню его я.
— Расскажи мне что-нибудь еще о себе, — говорит он, целуя меня в висок.
— Ммм, — бормочу я, а затем выпаливаю: — Я люблю чай, и мне нравятся кексы с посыпкой. Яблочный сок, но только когда он в маленькой упаковке. И я люблю маргаритки.
— Розовые маргаритки, — поясняет он, я киваю и повторяю:
— Розовые маргаритки.
— Что еще тебе нравится?
Я наклоняю голову на бок, чтобы видеть его, когда произношу:
— Мне нравится ощущение того, как твоя щетина трется об мою кожу, когда ты целуешь меня.
— Почему?
— Это заставляет меня думать о том, как ощущается поцелуй принца.
Его улыбка расширяется, когда он спрашивает:
— Разве принцы не гладко выбриты?
Я вытягиваю руку и провожу ею по задней части его шеи.
— Не в моих снах, — говорю я, прежде чем притягиваю его, чтобы поцеловать. Его губы нежно двигаются на моих, в конечном счете, раздвигая их языком, чтобы углубить поцелуй. Я наслаждаюсь его мятным дыханием, скользя своим языком по его. Он приподнимает меня за бедра и аккуратно усаживает на свои колени. Его член тут же твердеет, и потребность в близости берет надо мной верх, поэтому я приподнимаюсь и, обернув руку вокруг его эрекции, направляю его в себя. Его глаза закрываются, когда я медленно опускаюсь на него и замираю. Ни один из нас не двигается, пока мы просто цепляемся друг за друга, обнимаемся, кожа к коже.
— Скажи, чего ты хочешь, — выдыхает он у моей груди, начиная рассыпать поцелуи по выпуклости груди и соскам, сжимая твердые вершинки.
— Этого.
— Скажи мне, — приказывает он.
— Только этого. Я просто хочу почувствовать тебя внутри прямо сейчас, — отвечаю я абсолютно честно, потому что я отчаянно хочу быть с ним максимально близко.
— Я внутри тебя, — говорит он, ослабляя свой захват, он скользит одной рукой между нашими телами и кладет ее на мой живот. — Вот тут я внутри тебя.
В глазах стоят слезы, когда я киваю, желая верить, что внутри меня растет часть его, а не Беннетта или Пика. Я хочу, чтобы ребенок был его, потому что все, чего я хочу — это он. Слезы выскальзывают из глаз, когда я смотрю в его прекрасные, зеленые глаза, которые заполнены обожанием, так же как и мои. Я люблю его. И теперь я ставлю под сомнение абсолютно все, потому что сейчас я могу представлять только холмистую местность Шотландии, поместье девятнадцатого века, и Деклана с нашим малышом на руках. Боль от осознания того, что наша с Пиком безумная игра может разрушить все хорошее в этом мужчине и превратить его в убийцу, разрывает мое сердце. Я пыталась концентрироваться, пыталась отключить чувства к Деклану, пыталась придерживаться плана. Но не смогла сделать это. Это не игра, это — человеческая жизнь. Жизнь прекрасного мужчины. Мужчины, которого я сильно люблю.