Он мирно спит, пока я возвращаюсь в воспоминания, как мы играли в саду в детстве. Я многого не помню, но ему нравилось качать меня на качелях. Я говорила ему раскачать меня до облаков, выше и выше, и он раскачивал и толкал качели, прикладывая все силы. Один раз он сказал, что не хочет качать меня, и я накричала на него. Он сказал, что не обиделся, но он, определенно, надулся на меня.
Мы никогда не были лучшими друзьями, а были просто соседями и играли вместе время от времени, когда совпадало, что были вместе на улице. Вскоре после того, как я пошла в детский сад, я переехала, и мы никогда больше не встречались. Когда я увидела его снова, ему было слегка за тридцать. Ничего в нем не казалось мне знакомым, до того момента, пока его мать не показала мне его старые фото. Вот тогда-то я и начала вспоминать, как мы проводили время, пока были детьми.
И теперь я лежу рядом с ним, думая о том, какую роль он сыграл в моей жизни, что она стала невыносимым кошмаром. Я хочу убить его. Но больше всего на свете я хочу, чтобы он страдал. Я хочу сорваться на крик и визг, залепить ему пощечину, сказать ему, кто я такая на самом деле. Сказать ему, что он разрушил всю мою жизнь, и теперь из-за него мой отец мертв. Я хочу, чтобы он знал, какие страдания причинил мне, потому что открыл свой идиотский рот. Я сжимаю кулаки до боли, и мне стоит огромных усилий, чтобы не наброситься на него сейчас и не разбить его лицо в кровь. Внезапно приглушенная тень проскальзывает вдоль потолка, я поворачиваю голову и вижу, что пришло оповещение на телефон. Перекатываясь на другой бок, я вижу, что Деклан прислал мне сообщение. Я хватаю телефон и медленно выскакиваю из кровати, направляюсь в другую сторону нашей квартиры и проскальзываю в кабинет, прежде чем позволить себе открыть сообщение.
«Скучаю по тебе».
Я сажусь за стол и пишу ответ.
«И я».
«Ты в порядке? Не могу перестать беспокоиться о тебе. Ненавижу это».
«Я в порядке. Тебе не стоит беспокоиться обо мне».
«Никогда не запрещай мне беспокоиться».
Когда я замечаю, что сейчас уже два часа ночи, отвечаю.
«Почему ты не спишь в такое время?»
«Я сказал уже. Не мог перестать думать, в порядке ли ты. Я привык, что ты лежишь рядом со мной в постели, и сейчас все, что я могу представить — как ты лежишь рядом с ним».
«Я не знаю, что сказать. Что ты хочешь, чтобы я сказала?»
«Что ты чувствуешь то же, что и я».
«Я чувствую».
«Скажи».
«Я______ тебя».
«И что это значит?»
«Что нет точного слова, чтобы я могла описать, что чувствую к тебе, но это очень сильное чувство».
«Так значит ты______ меня, да?»
«Да».
«Я тоже______ тебя. Я хочу увидеть тебя. Завтра».
«Хорошо. Я смогу отлучиться в течение дня».
«Приходи на Харбор стрит 31. Док — К. Паром 47».
«У тебя что, есть лодка?»
«Да, во сколько ты будешь там?»
«В 10 утра».
«Отлично, значит в 10. Не опаздывай».
Я качаю головой, глядя на то, как он нуждается в каждодневном контроле, и улыбаюсь его сообщению.
«Поверь, я не опоздаю. Моя киска и попка все еще немного злы на тебя».
«Попка еще возможно, но вот киска вряд ли зла на меня, после стольких оргазмов».
«Ты так думаешь?»
«Я это знаю. Я становлюсь чертовски твердым, вспоминая о том, как твоя божественная киска сжималась вокруг моего члена».
Его грубые слова ничуть не удивляют меня. У Деклана грязный ротик, который он уже пару раз показывал. Он такой прямой и честный в постели, абсолютно не чувствующий, что надо быть немного скромнее со словами.
«Ммм».
«Серьезно. Мне приходится контролировать свои мысли, потому что как только начинаю думать о тебе, тут же возбуждаюсь».
«Несомненно, завтра я очень внимательно позабочусь о тебе. Не хочу, чтобы ты ходил такой. Женщины наверняка уже покушаются на тебя, желая объездить твой член».