— Я… я не знаю, — говорю ему честно. — Я просто… все хорошо. Я правда не знаю, почему сегодня так, но все так.
— Иди ко мне, — говорит он нежно. — Что происходит?
Я вижу, что он взволнован. Я всегда была откровенна с Пиком, поэтому объясняю:
— Я не знаю. Все в последнее время настолько странно. Может, я просто устала, но чувствую, что если у нас сейчас не будет секса, то все будет нормально.
— Ты уверена? Потому что я волнуюсь за тебя. Это заставляет меня переживать. Ты всегда нуждалась во мне.
— И я все еще нуждаюсь в тебе, я всегда нуждаюсь в тебе, — отвечаю я ему и нежно целую в губы.
Мы оба теряемся и погружаемся в наш поцелуй, затем, отодвигаясь от меня, он говорит:
— Как ты думаешь, сколько еще ждать?
— Он довольно устойчив, даже при наличии моих провокаций, — объясняю я терпеливо. — Он очень презирает Беннетта, поэтому все это не будет тянуться слишком долго. Он очень ревнивый, я думаю еще немного, и он решится на это.
— Ты думаешь, ты сможешь подтолкнуть его убить Беннетта?
Тяжело сглатывая комок в горле, я думаю о том, что знаю о Деклане и отвечаю честно:
— Да.
Но эта мысль заставляет мой желудок скрутиться узлами, понимая, что я своими руками разрушаю его жизнь и превращаю его в убийцу. Мы с Пиком, когда начинали это, решили удостовериться, что вина ляжет на всех, кроме нас. Это был единственный возможный вариант, убедиться, что мы будем не причастны, сможем начать счастливую жизнь, завладеть богатством. Если бы я ничего не чувствовала, было легко, но теперь, когда мои мысли кружатся вокруг Деклана, делать это становится все сложнее и сложнее.
Уже прошло полчаса с того момента, как Деклан поднялся на палубу. Когда я пришла сюда, он помог мне снять пальто, и я вздрогнула от боли. Он потребовал показать мою спину, и в тот момент, когда я показала ему темно-синие и фиолетовые кровоподтеки, он взбесился. Я никогда не видела его настолько взбешенным. Он кратко извинился, сказав, что ему необходимо выйти на палубу и немного поостыть. Он схватил пальто и исчез наверху, с того момента я не слышала ни звука. Я сижу на его диване и начинаю немного волноваться за него, потому что на улице минусовая температура.
Я встаю, беру пальто, набрасываю его на себя и поднимаюсь на палубу. Я вижу, что он сидит на палубе в одном из плетеных кресел, он закрывает лицо руками, опираясь локтями на колени. Снег неспешно опускается на него, я чувствую себя полной сукой.
Что со мной не так?
Соберись и продолжай делать свое дело.
Голос моей совести не замолкает. Я забочусь о Деклане, и вопреки своему плану, не хочу ранить его, но мне приходится. Я должна подвести его под черту, чтобы он убил Беннетта. Я просто была не подготовлена к этому. Когда замечаю, как дрожат его руки, быстро подбегаю к нему. Он не двигается, я опускаюсь на колени и обнимаю его.
Мой голос нежный, когда я говорю ему:
— Деклан, на улице холодно. Ты можешь простыть.
Он поднимает голову и ласково прикасается к моему лицу.
— Я уже неизлечимо болен, отравлен ненавистью к этому козлу. Я больше не могу смотреть, как он причиняет тебе боль.
— Не позволяй ему разрушить все, что у нас сейчас есть, — говорю я ему и затем встаю на ноги, заключая его руки в свои. — Пойдем со мной внутрь.
Он поднимается, мы спускаемся по ступенькам и заходим к нему в спальню. Деклан не говорит ни слова, просто подходит к шкафу, чтобы снять с себя холодную, намокшую одежду, возвращаясь ко мне почти обнаженным, за исключением пижамных штанов. Он ложится на кровать, проскальзывая под одеяло.
— Снимай одежду и иди ко мне, — говорит он.
Я стою перед ним, затем через пару секунд начинаю раздеваться, мне нравится исполнять его приказы, в это время он наблюдает за мной. Выражение на его лице трудно понять. Сбрасываю одежду на пол, следом стягиваю трусики, опускаюсь на кровать, отбрасываю покрывало и ложусь с ним рядом.
Мы прижимаемся друг к другу, его тело подрагивает напротив моей теплой кожи.
— Так приятно чувствовать тебя рядом со мной, — он бормочет потухшим голосом в мои волосы, а сам прижимает меня только крепче.
Потребность успокоить его настолько сильна, что я оборачиваюсь вокруг него, словно виноградная лоза, пытаясь отдать все мое тепло ему. Когда он подхватывает меня и кладет сверху, я прижимаюсь грудью к его груди, обнаженной кожей к его коже, чувствуя его твердость. Без лишних размышлений наши тела начинают двигаться напротив друг друга, руки ласкают, языки сплетаются в горячем поцелуе, кончики его пальцев нежно вырисовывают замысловатые узоры на моем теле. Я хочу забрать его боль. Боль, которую я посмела причинить ему. Он осыпает мое лицо нежнейшими, словно прикосновения перышка, поцелуями, просто чтобы чувствовать друг друга. Он обхватывает ладонями мою голову и заставляет меня посмотреть в его зеленые, честные глаза. Он не говорит ничего — ему даже и не нужно, — я четко слышу звон одиночества между нами.