Опять же, у Криса будет привычное ему занятие. Очередной хромающий на обе ноги бизнес. Может даже, раскручивая любовника, он, наконец, возьмётся за дело серьёзно. Некоторое время, думаю, он будет благодарен за прощение. Я знаю, он умеет. А потом ему нужна будет моя помощь в деле...
Но следующего его любовника принципиально утоплю!
Маркус:
Сознание было чистое и абсолютно ясное. Охренительно прозрачное. Казалось, я всё помнил. Помнил мальчишку-помощника, кукожащегося от страха, когда я тащил его в долбанную контору работорговцев. Помнил горилл лупоглазки. Помнил череду баб, которых я трахал в САП. Помнил ту, что меня пытала. Помнил упрямый и решительный взгляд Джессики, когда она тащила меня из больницы. И такой же решительный взгляд её мальчишки с красками. Помнил портал посреди комнаты. Морщинистого старика, неторопливого и спокойного. Снег. Лес, покрытый иголками инея. Горы. Солнечную девушку на пороге этого дома. Снежинки, таящие на её ресницах, и щёчки, румяные с мороза. Невозможная, именно потому что чересчур реальная! Лёгкая. Тёплая. Солнечная.
Я помнил каждое прикосновение, поцелуй, тисканья на веранде, трах в маленькой комнате на чердаке, где от каждого движения скотски скрипела кровать. Помнил смешинки в её глазах, розовые губы, мягкие титьки.
Я помнил корабль. Наш полёт из порта и к чёртовой матери. Разговоры, картины, звёзды. Свободная, в самой своей сути! Беглянка по жизни. Солнечный зайчик в пятнышках краски.
Я помнил, как сегодня утром приехала Джессика. Помнил неолетанку, снова смотревшую в самое нутро меня:
- Ты - не шлюха! Ты - хороший парень, который умеет быть преданным и надёжным. А все эти твои выводы... ты просто влюбился! Любовь, она, знаешь ли, бывает разная. У кого-то это, как огонь, у кого-то, как цветочный сад. Твоя любовь спокойная и самоотверженная. Ты просто готов отдать себя любимой и ничего не просить взамен. И разум твой почему-то кричит, что это ненормально. Но разве любовь имеет нормы? Ты ведь с околоземных колоний? У вас там есть юный бог со стрелами любви. Так вот, этому малому повезло, в твоем случае он попал в яблочко, насквозь, в самую серединку души. Ты раньше не влюблялся, поэтому это состояние так запутало тебя.
Моя солнечная девочка сидела на краю постели и смотрела на меня с некоторой опаской:
- Представляешь, она накарябала мне прямо на пульте: "Я позвоню". Мелком, конечно, но всё равно! Пиратка!... как ты себя чувствуешь?... ты помнишь меня?
Сейчас мне казалось, что раньше у меня были проблемы со зрением. Я не видел столько деталей. Морщинку, которая складывается у неё на лбу, когда она хмурится, ямочки на подбородке, обгрызенный хвост кисточки. Она была абсолютно реальной женщиной, просто феерически красивой. Чудной, не похожей ни на одну, кого я когда-либо знал, живой и тёплой.
- Я помню, что ты обещала родить мне сына.
- Тебе?! - морщинка на лбу стала глубже, она подскочила. - Я что - фабрика, что ли?! Я собиралась родить от тебя ребёнка. От! Ты, вообще, чувствуешь разницу?! И почему сына?
Я усмехнулся:
- Мне пофиг! Девчонка - тоже хорошо.
- И не думай, что я тебе по этому поводу чем-то обязана!
Я поймал её, притянул ближе к себе и заткнул ей рот поцелуем. На любую женщину действует безотказно! Я помнил самое главное - что с Сап я выбрался, что мозги мне вылечили, и что я люблю эту ненормальную.
Когда я перестал её целовать, она ещё некоторое время смотрела на меня с подозрением, а потом окончательно переключилась на своё:
- Даниэлла позвала нас посмотреть крепости Драконов. Представляешь? Настоящие цитадели и храмы истинной культуры хаоса! Мевы! Ты ведь хочешь поехать? Джессика говорит, что всё решила, и Даниэлла на меня не в обиде. Да... Я, наверное, самая безответственная мать? Я даже на её свадьбу с этим самодовольным хлыщом не приехала. А она носится со мной, вытаскивает из передряг, как ребёнка....
Я пригладил волосы Лили:
- Твоя дочь - давно взрослая. А взрослые люди, по умолчанию, защищают то, что любят, и тех, кого любят. Поступать по-другому, значит, быть уродом, даже для этих пиратских звёзд.
Красивая зеркальная яхта оторвалась от орбитального порта Вебека, росчерком исчезая в подпространстве. Арсе читала, вернее, думая о своём, не глядя переворачивала страницы какого-то журнала. В какой-то момент она его опустила. Мимика на её лице говорила о негодовании: