— Насчет супруги — исключено! — поднял руку Морокин. — Надеюсь, всем нам знакомо, что такое тайна следствия! Так вот, все здесь, до особого распоряжения — тайна! Кроме того, и этому можно найти логическое объяснение… Всему в жизни можно найти объяснение… Если наша девица Александра никак не тянет на резидента, то вполне возможно, что есть некто третий, имеющий власть над нею! Бывает такое, что для выполнения разных неблаговидных дел нанимаются разные проходимки и авантюристки, имеющие подходящую внешность… Тогда понятно отсутствие документов. Уж безопасностью и будущим таких негодяев никто не озадачивается — только деньги! Этот человек мог и выстрел умело совершить!
— Нет уж, позвольте! — не согласился Костя. — Мы все по многу раз слышали от самого Лейхфельда, что стреляла в него княжна! Она, конечно, сделала это неумышленно, но вряд ли человек на смертном одре стал бы сочинять такую небылицу, приписывая выстрел другому!
— Пожалуй, вы правы! — поразмыслив секунду, согласился Андрей Львович. — Тут я увлекся малость… Бывает. Но человек такой, я думаю, был и есть, и именно он удерживал свою лазутчицу здесь уже и после совершения ею выстрела, пока… пока нечто не свершилось, или не было ею до конца исполнено. Он мог, кстати, и пулю отравленную в револьвер подложить.
«Белавин! — холодея, подумал Костя. — Боже мой, это Белавин!.. А увесистая „вещица“, которая ей не принадлежала, — образец брони с завода!».
— Есть еще письма, господин советник юстиции! — уважительно обратился к Морокину становой пристав, будучи старше его летами, но находясь под впечатлением умственных способностей и энергии этого налысо бритого господина в жилетке.
— Да-с… Письма… — почесал голое темечко Андрей Львович, подвигал бровями, отчего у него смешно морщилась вся кожа на голове, до самого затылка. — Мне Розенберг их отдал… Тоже в них много загадочного, неясного… — он изогнулся в кресле, достал из кармана широченных брюк небрежно смятую пачку. — Писаны все от разных лиц, на разной бумаге, но чудится мне, что почерк один и тот же, хотя слог разный. Отдам я их своим приятелям-шифровальщикам в Академию Генерального Штаба. Может, тайнопись какая… И надо будет разослать запросы во все места, откуда эти письма пришли, чтобы сыскать людей, сию девицу знавших! Установление ее личности считаю сейчас для себя первейшей задачей! Много вопросов с этим может отпасть, а много может и появиться… География в сих листах, знаете ли… Ого-го! Вся империя, от моря до моря! Из Архангельска есть и даже из Петропавловска-Камчатского! Туда-то, разумеется, запрос посылать не станем: год ждать, не меньше, даже если с егерской почтой… Да и из Архангельска немногим быстрее будет, а время дорого! А вот есть здесь письмецо из Твери, от некоей баронессы N из гостиницы Гальяни — туда-то и пошлем. Сегодня же, с ночным поездом! У меня добрый товарищ есть в губернской полиции, я ему приватным образом записочку напишу, чтобы расстарался — послезавтра уже и ответ будем иметь! И в Великий Новгород можно послать — за неделю обернется! Этим и займусь!
Из другого кармана достал Андрей Львович крохотную записную книжечку, на манер дамских, с обложечкой из шлифованной яшмы.
— Составим план действий… Э, милейший Леопольд Евграфович, да у вас чернила засохли давно! И перья поломаны все! Вы что же — и не пишете тут ничего?!
Но Костя Кричевский уже стоял с чернильным прибором и двумя перьями перед своим новым обожаемым начальником. Морокин хмыкнул одобрительно и взял в руки перо.
— Итак, первое — рассылка запросов. Сие за мной. Второе — письма шифровальщикам, я… Третье — пулю химикам забросить, в медицинскую академию… Снова я…
— А я?! — не выдержал Кричевский.
— Имей терпение… Допросить дворника — так по сю пору и не допрошен, и все больничные свидетели… Это уж вам, господин становой пристав… Или же Розенбергу передайте. Главное, выясните, умела ли эта Александра обращаться с револьвером! Может так статься, что она и в руках его держать не умеет, не то что стрелять! А ты, Костя, поедешь завтра на Фонтанку, в дом известного коллекционера Филиппова… свезешь ему револьвер на экспертизу. Под расписку отдашь! Я тебе сейчас начеркаю вопросы, на которые следствие просит его ответить… да он человек в таких делах опытный, часто его привлекаем! Встретимся с тобой завтра, ровно в пять под часами… ратушу на Невском знаешь? Вот там, а то ведь у тебя часов нет, поди… чтобы не опаздывал. Свезешь револьвер — и ко мне. Ты мне завтра понадобиться можешь. Вот тебе деньги на дорогу… бери, бери! Не мои, казенные! Только платье непременно цивильное надень, не припрись в своей шинельке… Что еще? — он невидящим взглядом сосредоточенно посмотрел на Костю, находясь еще в кругу своих острых умозаключений.