Детектив-сержант Хорн только что вернулся с холмов и теперь рапортовал. Присутствовал и суперинтендант. Полковник Чадлингтон выслушал Хорна, лениво куря сигарету и изредка перебивая его вопросами. Когда детектив окончил рассказ, полковник сказал:
– Прекрасно, Хорн, прекрасно! Не думаю, что вы могли бы сделать большее. А вы подумали о том, чтобы позвонить управляющему деррингфордского банка и уточнить номера банкнот? Очень хорошо. Суперинтендант, вы увидите, когда они поступят в обращение. Точно. Я обязан самостоятельно осмотреть место преступления; но, Хорн, я не думаю, что смогу дополнить ваши выводы. Скажите, какое впечатление на вас произвела та юная француженка?
– Думаю, она знает про Блейка больше, чем говорит, сэр.
– О, да. Ну, полагаю, мы должны взять ее под наблюдение. Суперинтендант, поручите эту работу Энсти? А вы уверены, – он снова обернулся к Хорну, – что в траве не было следа того, как убийца спустился к телу после выстрела? Он ведь забрал деньги.
– Ни малейшего, сэр.
– Хм! Он мог пойти иным путем – по короткой траве.
– Должно быть, он так и сделал, сэр.
– Ах! Весьма занятно. Нам нужно определить, из местных ли он. В любом случае, кажется, он знал, что Блейк пройдет этой дорогой, хотя мы не должны так уж сильно опираться на это.
– Но, сэр, разве это не очевидно? – спросил суперинтендант.
– Ошибочно всегда верить в очевидное, – вздохнул полковник Чадлингтон, – хотя, конечно, большинство в это верит. Здесь Галилей пошел против всех – он хотел показать миру, что очевидное было ошибочным.
Толстяк-суперинтендант улыбнулся, хотя и не понял мысль. У старшего констебля была привычка высказывать непонятные идеи.
– Теперь, – продолжил полковник, – взгляните на карту, – он указал на большую карту района, разложенную на столе. Он принес ее с собой. – Если убийца из местных, то есть вероятность, что далеко он не убежал. Это было бы слишком заметно. Но если он не из местных, то какое направление он скорее всего выбрал? Начнем с перекрестка, – полковник указал в точку на карте. – Итак, Хорн?
– Навряд ли в Олдерхерст, сэр, как навряд ли и сюда. Он мог спуститься в Рамсден. Прошлой ночью он мог сесть только на один поезд – на юг. Или же он мог пойти на север, в сторону Деррингфорда и выйти на дорогу в Редборо.
– Хорошо. Сделаны запросы в Рамсден, а также по всей линии от Деррингфорда до Редборо. Теперь…
Полковник внезапно замолчал и выглянул в окно.
– Кто этот человек? – спросил он.
Суперинтендант выглянул наружу. В саду копал большой, неуклюжий человек.
– Я и не подумал о садовнике, – продолжил полковник. – Полагаю, мы должны опросить его так же, как и домашних.
– Многого вы не добьетесь, – рассмеялся суперинтендант. – Я его знаю. Это деревенский дурачок.
– Но, во всяком случае, он сохранил какие-то характеристики нашего общего предка, – заметил полковник.
– Я не вполне понимаю вас, сэр.
– Адам был взят из земли. А этот парень копается в ней. Только взгляните на него, – снова рассмеялся суперинтендант.
– Это одно из тех немногих занятий, на которые он способен, сэр. Да и то лишь рывками. Местные нанимают его для садовых работ, но забавно, что он не может трудиться больше пары часов в день в одном и том же саду.
– Но он не обязательно настолько глуп, как о нем думают. Может, он любит разнообразие. Держите его... нет, я выйду и поговорю с ним. А затем я хотел бы увидеть того браконьера. Он ведь неподалеку?
– Да, сэр. Я пошлю за ним.
– Как зовут нашего земледельца? – спросил полковник, направляясь к выходу.
– Херридж, Иосия Херридж. Но все зовут его Чудиком, и он больше привык к этому прозвищу.
Иосия Херридж поднял глаза, когда старший констебль подошел к нему. Его лицо было большим и круглым, взгляд – пристальным, а нижняя губа оттопыривалась, тогда как рот был приоткрыт. Херридж был одет довольно своеобразно, впрочем, его гардероб составлялся сердобольными соседями, а не им самим. На нем были вельветовые брюки (слишком короткие для его роста); ярко-оранжевый, но успевший испачкаться пуловер; потрепанная визитка, которая когда-то была черной и служила кому-то из фермеров выходным костюмом; а также круглая церковная шапка, некогда венчавшая голову священника.