– Это о бедняге Хорне, так? Не думаю, что он сможет по-прежнему относиться к мадемуазель Джанетт после того, как прочтет письмо.
– Сэр, не беспокойтесь о том, что подумает Хорн, – ответил суперинтендант. – Как видите, он не медлил. Он говорил, что ему показалось, будто француженка что-то недоговаривает. Занятно, что ее отец служит во французской полиции, и он говорил ей о Блейке что-то такое, о чем мы должны знать.
– Странное совпадение. Нам нужно проработать этот вопрос. Думаю, лучше отправиться с этим в Скотленд-Ярд. Если здесь есть какие-то сложности, то кому-то следует отправиться туда и опросить комиссара. Это может пролить какой-то свет на мотив преступления, поскольку пока что у нас нет ничего, кроме ограбления.
– Сэр, вы не придаете ограблению большого значения?
– Хм, и да, и нет. Конечно, все зависит от того, знал ли тот парень о деньгах заранее, разве нет?
– Сэр, мы довольно хорошо проработали всех местных, а Грегори говорит, что никогда не упоминал о финансах. Хоть мы и думаем, что он мог ошибиться, но все подтверждают, что он не говорил ни слова о деньгах. Хотя, конечно, всегда остается вероятность того, что он мог где-то проговориться.
– Знаю, и рассматриваю этот вопрос без предубеждений, но все же не могу не думать о том, что был какой-то еще мотив. Который бы лучше подходил к известным нам фактам.
– Для убийства существует не так-то много мотивов, – заметил суперинтендант.
– Верно, – подтвердил полковник, – деньги, женщины и чувства вроде ненависти, ревности или мести. Вот и все. Причем ревность и месть можно отнести в одну категорию – ненависти. И если причина не в деньгах, то письмо может вывести нас либо на женщину, либо на врага. Да, есть или, скорее, была женщина, – задумчиво добавил он.
– Кто она, сэр?
– Брат покойного упомянул, что в Андае тот жил с женщиной, которая не была его женой.
– Но он сказал, что она умерла, сэр.
– Знаю. Но ревность может и не заканчиваться после смерти. Один уз углов треугольника может быть устранен, но не забывайте об оставшихся двух. Если это такое дело, то в девяти из десяти случаев нужно найти еще одного мужчину.
– Полагаю, когда мы найдем его, то обнаружим, что он был в плаще, и ружье было спрятано под ним. А ограбить мертвеца он придумал уже потом.
– Вот только на траве не было и следа того, что он спускался к телу после выстрела, – заметил старший констебль. Суперинтендант опустил руку на стол.
– Признаюсь, это озадачивает меня, сэр. Но думаю, что решил этот вопрос, и Хорн согласен со мной.
– Как же?
– Вот так, сэр. Он шел по дорожке из Рамсдена. Но мы знаем, что он спустился с вершины холма к тому месту, где прятался, и что ружье было найдено на опушке леса, недалеко от дорожки, по которой он шел. И на что это указывает? Он сделал круг: подошел к месту, с которого выстрелил, вернулся обратно на дорожку, не оставив следов, прислонил ружье к дереву (возможно, он собирался позже забрать его – иначе он бы спрятал его в глубине леса), подошел к телу по дорожке, снова не оставив следов, ограбил его и быстро сбежал. Он мог испугаться и оставить ружье на произвол судьбы.
– Очень остроумно, Чафф, – задумчиво кивнул старший констебль. – Да, очень умно.
Лицо суперинтенданта расплылось в улыбке. Он казался человеком, который влюблен в весь мир, но на самом деле его радовало приближение к цели совсем иного рода – веревки с петлей над люком. Он снова хлопнул ладонью по столу.
– Думаю, на этом все, сэр. Этих улик хватит на то, чтобы осудить его.
– Это не наше дело, – сухо заметил полковник Чадлингтон. – Нам нужно лишь обвинить его. Когда прибывает Хорн?
Суперинтендант вынул из кармана телеграмму и сверился с ней.
– На поезде в 7:17. На вокзале его ждет машина. Он будет здесь с минуты на минуту.
Он еще говорил, когда дверь открылась и вошел детектив-сержант Хорн. Он был в штатском, и его сопровождал человек. Суперинтендант со старшим констеблем с интересом взглянули на него.
Ему было около тридцати, ростом он был ниже среднего и склонен к полноте. У него было одно из тех лиц, которые никогда не бывают выбриты настолько чисто, чтобы не было видно густо растущей щетины. Его подбородок и верхняя губа выделялись на фоне розовых щек. Он носил довольно длинные волосы, а его глаза были большими и черными. Покрой его куртки и слабо повязанный галстук носили богемную атмосферу театра.
– Добрый вечер, сэр, – сказал Хорн, здороваясь с суперинтендантом. – Это мистер Лэннинг. Когда днем я пришел к нему, он сказал, что не станет делать никаких заявлений, пока не увидится с вами. Так что я телеграфировал, что приеду с ним.
– Совершенно верно, – подтвердил Лэннинг богатым баритоном. – Только говоря о том, что вы «приведете меня», вы не должны забывать, что я пришел сюда по своей собственной воле. И точка!