– Точно. Остальные могли что-то слышать о том, что Блейк в тот день собирается в Олдерхерст – по словам Грегори, он упоминал об этом фермерам; но только миссис Флитни знала приблизительное время его возвращения – а сам он сказал ей об этом только перед тем, как ушел.
Далее я разберу дело Роджера Эдвардса – хочу отбросить его. Признаюсь, для Эдвардса все выглядело весьма безотрадно. Он стал жертвой неудачного стечения обстоятельств, которое могло бы повязать ему на шее петлю, даже если бы он не ограбил покойника, а, как и положено, поднял тревогу. Подобные косвенные улики уже приводили людей к осуждению. Было убедительно доказано, что во время убийства он находился возле места преступления, и не было никаких свидетельств, что в то время в холмах был кто-либо еще. Тот факт, что Эдвардс немедленно подался в бега, конечно, говорил против него, а когда во время суда оказалось, что он был племянником миссис Флитни, и последняя ждала его, доводы против него стали вески как никогда.
– Сэр, вы думаете, что присяжные осудили бы его? – спросил Хорн.
– Не могу сказать. Но линия защиты Хиллмана была лучшей из возможных: признать ограбление и, таким образом, повлиять на общественное мнение. Конечно, подозрения оставались, но как иначе? Думаю, Эдвардс был в очень опасном положении, частично случайно, частично по собственной глупости.
Отложим его. Далее разберем Джима Тэтчера. Возможно, этот типаж вы знаете лучше меня. Не думаю, что кто-либо из нас сомневался в его невиновности – у него было хорошее алиби; но в отношении него я чувствовал, что, освободившись от подозрений, он станет совсем неразговорчив, а всегда оставался шанс, что он знает больше, чем говорит. Помните, что как только Тэтчер пришел в себя, он думал скорее о своих собственных интересах, а не о том, как помочь следствию найти преступника. Как бы самому выбраться из переплета – вот, что заботило его.
В тот день я начинал путешествие по холмам, будучи непредубежденным – тем более что об Эдвардсе мы совсем ничего не знали. Я хотел взглянуть на местность с широкой точки зрения, уделив особое внимание уединенным коттеджам. Я зашел в «Солонку», но без малейшего подозрения о том, что слепой и его дочь могут иметь отношение к преступлению. Скорее, меня обрадовало то, что мисс Фентон подтвердила алиби Тэтчера. Все остальные домики оказались не имеющими значения. Кроме двух: это «Дрок» и «Верхний приют».
– Сэр, что заставило вас присмотреться к ним? – спросил суперинтендант.
– Оба находятся за Стоуборовским холмом, то есть в том направлении, куда, судя по расследованию Хорна, ушел убийца. Посмотрите на карту: «Дрок», «Верхний приют» и роща Стрейкера образуют треугольник, стороны которого примерно одинаковы – примерно в милю каждая. Возьмем рощу Стрейкера за вершину и увидим, что две остальные точки находятся за Стоуборовским холмом. Еще в «Дроке» меня заинтересовали календарь с отмеченной датой убийства и кусочки табака – того же самого сорта, что и пепел, найденный возле тела Блейка. То, что Лэннинг, таинственный обитатель «Дрока», внезапно покинул свое жилище, тоже наводил подозрения. Но вскоре мы узнали о Лэннинге все, что только можно, и вычеркнули его из списка подозреваемых.
В «Верхнем приюте» я нашел множество следов Тэтчера. Их мог видеть кто угодно. Но я нашел кое-что еще: маленький кусочек зеленой шерсти, застрявшей в дверном косяке. Райнер легко выяснил, что у Тэтчера не было ни зеленого шарфа, ни зеленого свитера, ни чего-либо другого такого цвета. Тогда я не придал этому особого значения, но зеленую шерсть сохранил.
Затем были найдены две фиалки – самая важная улика. Чафф, боюсь, что вы слишком холодно отнеслись к Дику Мертону, когда он принес их вам, хотя на самом деле мы должны быть благодарны ему. Я говорил вам, что и сам ходил по холмам с фиалками в петлице, но когда я увидел на карте отметку, где они были найдены, я сразу же понял, что это – не мои. Тем путем я не ходил. Посмотрите на карту – две относительно свежие фиалки были найдены на прямой линии между «Верхним приютом» и рощей Стрейкера. Видите, что я имею в виду?
– Их обронил кто-то, кто шел от одного места к другому.
– Точно! Кто-то носил в петлице фиалки «мисс Кеттл». А этот сорт рос только в саду Блейка и больше ни у кого в Литтл Митфорде. Я узнал об этом от священника: он – отличный садовод, и знает все о цветах своей паствы.
Но будем идти по порядку и на немного отложим фиалки в сторону. Далее последовали новости, полученные от комиссара из Байонны. И у нас впервые появился правдоподобный мотив убийства – месть со стороны приехавшего в Англию Росса.