Олень вслушивался, наставив уши, раздувая ноздри. На макушке разлапистой ели застрекотала сорока, где-то на Чертовом болоте откликнулась выпь: бу-бу-бу, заскрипел дергач.
Олень снова затрепетал. И в тот миг, когда он подобрался, готовясь к молниеносному прыжку, из-под сосны грянули выстрелы — один и тут же другой.
Над головами мальчиков треснул и бессильно повис сук. Олень взвился, словно подброшенный пружиной, и тяжело рухнул на колени, уронив рогатую голову…
Крик ужаса вырвался у ребят. Какое-то мгновение было тихо, только по дальним прогалинам и перелескам катилось эхо выстрелов. Потом Алпукас и Ромас с воплем бросились через поляну.
Если бы не куст, мальчики, пожалуй, нос к носу столкнулись с браконьером, вылезавшим из-под дерева с дымящимся ружьем в руках. Услышав голоса, он согнулся в три погибели и нырнул в чащу.
Ромас и Алпукас увидели, как за пушистыми сосенками мелькнули желтые сапоги.
Угрюмые сумерки
Давно уже осталась позади лесная поляна, давно уже мальчики мчались во весь дух, неся страшную весть домой, а им все казалось, что за каждым деревом притаился браконьер с ружьем.
А ведь они хорошо знали, что здесь его быть не может. Убийца оленя как в воду канул. Без толку покружив по краю поляны, ребята вернулись к оленю. В открытых глазах животного застыл ужас смерти. Мальчиков обуял страх. Смерть прошла на волосок от них: картечь перебила ветку прямо над их головами. Еще бы немного… Они отпрянули от убитого зверя.
Ослепленные страхом, мальчики неслись к дому, не разбирая дороги, пока не выбились из сил. На опушке, запыхавшись, свалились под деревом. Тут лес редел, расступался. Но они по-прежнему боязливо озирались: не крадется ли кто-нибудь по пятам.
— Здесь-то его не будет, Алпукас, он уже небось далеко отсюда, — приободрился Ромас.
— Браконьер?
— Ага, браконьер, — подтвердил Ромас, хотя впервые слышал это слово.
Только теперь он стал понемногу приходить в себя и обдумывать, что случилось: совершено преступление — браконьер убил ценного, заповедного зверя.
Это было незаурядное происшествие, пожалуй, самое большое в его жизни. Но Ромас постарался взять себя в руки. Его практичный ум уже осмысливал событие и пытался представить себе, что будет дальше: браконьер сбежал; удастся ли его поймать? Что следовало бы предпринять в первую очередь? Может, стоило задержаться на поляне?..
— Слушай, Алпук, а если браконьер вернется за оленем?
— Вернется? — испуганно посмотрел на него Алпукас.
— Там же никого нет.
— Верно! — взволновался Алпукас. — Идем быстрее!..
Деревья снова пошли гуще. Дорогу преградили заросли папоротника. Обогнуть их? Но почему Алпукас забеспокоился? Он оглянулся, замедлил шаг, присматриваясь к земле.
Ромас почувствовал: неладно, ой неладно! Алпукас свернул вправо:
— Тут ближе…
Через несколько шагов он круто взял влево, бормоча:
— Тропинка была… Прямо к дому…
Бедняга никак не хотел признавать, что сбился с дороги. Вот-вот покажется знакомый бурелом, взгорок или лощина… Ведь лес ему как дом родной: каждая тропка исхожена, каждый уголок изведан. Но солнце уже укатилось за деревья, становится все темнее и темнее, а места казались чужими — будто впервые попал сюда.
Там, на поляне, возле ключа, лежит убитый олень, нужно как можно быстрее сообщить дедушке! Обидно, хоть плачь…
— Заблудились, — упавшим голосом сказал Алпукас.
Ромас не почувствовал страха. Жаль, конечно, что Алпукас так сплоховал. Мальчик пытался что-нибудь придумать, силился вспомнить, как отыскивают дорогу в лесу. Ведь он читал… не то в книге, не то в пионерской газете…
— Алпук, когда от дома смотришь, то солнце куда садится — в лес?
— В лес, — эхом отозвался Алпукас.
При солнце он и сам нашел бы дорогу. А его нет…
— Солнце движется к западу, а мы шли по солнцу. Значит, тоже на запад, — рассуждал Ромас. Он взял колышек и начертил крест — четыре страны света. — Шли на запад… получается… дом — на восток отсюда. Алпукас, мы должны идти на восток! — окончательно решил он.
— Но где он, восток твой? — съехидничал Алпукас.
— Мох на деревьях с какой стороны гуще?
— Мох? — Алпукас таращил глаза, не понимая, куда клонит Ромас.
— С севера, Алпук! Я когда вычитал это, так еще подумал: с той стороны, где наши окна сильнее замерзают.
— И правда, с севера! С севера гуще, я же знаю, — спохватился Алпукас, — дедушка показывал.
Они принялись разглядывать стволы, корни. Высмотрев в северном направлении березовую рощу, мальчики двинулись к ней.