Задира Забулюкас, который не лез за словом в карман, вышел вперед:
— Вы чего сюда шляетесь, задаваки?
— Мы не шляемся, мы помогаем, — миролюбиво ответил Алпукас.
— Помогают они, хи-хи-хи!.. Помощнички выискались, ха-ха-ха!.. — загоготали мальчишки.
— А этот зачем таскается с тобой? — напирал Забулюкас.
— А тебе что, жалко? — отрезал Алпукас.
— Еще заступается. Оба хороши!
— Это не ваша электростанция, а наша, колхозная! — крикнули из толпы.
— Браконьера спугнули!
— А патлы какие отрастил, смотри!
— Подлизы!
— Хватай его за кудлы!
Кольцо врагов грозно сужалось, голоса звучали все злее, все угрюмее становились взгляды.
Алпукас все еще хотел что-то сказать, искал глазами Стаси́са Керейшиса, Вацюкаса Гайлиса. Они бы заступились, не дали Ромаса в обиду. Но своих поблизости не было. Вдвоем не устоять против такой оравы да и драться не хочется… Достанется Ромасу…
О себе он не думал, ему было жаль товарища. Нет, он должен как-то спасти его, выручить. И Алпукас шепнул:
— Ромас, бежим!
Но поздно. Кто-то из ребят уже толкнул Ромаса, тот не остался в долгу, со всех сторон взметнулись вверх руки… и вот все закипело, загудело, забурлило. Сбившись в кучу, ребята возились, пыхтели и охали. В суматохе нельзя было разобраться, кто бьет и кого бьют…
Неизвестно, чем кончилась бы потасовка, если бы не девушки. Не дождавшись воды, они выбежали на холм и увидели клубок сцепившихся мальчишек. Увидели — и с криком пустились к ним.
Услышав чужие голоса, драчуны мгновенно рассыпались во все стороны, как стая воробьев от брошенного камня. Кто-то налетел на ведро и шлепнулся в лужу, кто-то в сумятице потерял кепку, но не посмел вернуться за ней, а ошалевший Забулюкас плюхнулся прямо в родник.
Ромас и Алпукас тяжело сопели. Вид у них был жалкий. Алпукасу порвали рубашку и в двух местах расцарапали лицо; рукав куртки Ромаса висел на ниточке, ему здорово подбили глаз, а левое ухо раздулось и горело.
На все вопросы девушек ребята только пожимали плечами. Они и сами не знали, за что их поколотили. Зачерпнув воды, студентки увели растерзанных мальчиков в лагерь…
Когда строители пришли на ужин, их помощников уже «отремонтировали»: куртка и рубашка были зашиты, ссадины смазаны йодом и слегка припудрены, чтобы не бросались в глаза.
Узнав, что Ромас и Алпукас храбро дрались, стойко защищались и не отступали, студенты стали похлопывать мальчиков по плечу, не жалея одобрительных слов:
— Вот это по-нашему, по-мужски!
— Так и надо, молодцы!
— Не поддавайтесь! Око за око, зуб за зуб!
Но кое-кто отнесся к этому иначе. Инженер Гарбус почему-то задумался и долго, подробно расспрашивал, как было дело.
После ужина, когда Ромас и Алпукас отправились домой, инженер сказал:
— Вот что я вам скажу, дорогие коллеги: виноваты в этой драке мы с вами.
Студенты зашумели:
— Мы виноваты? Вот тебе и на! Мы-то при чем?
— Нас там и близко не было!
— Мы же их не стравливали!
— Смешно! Подумаешь, подрались ребята. Что тут такого? Завтра помирятся.
— Пусть дерутся, здоровее будут. Мальчикам полезно поразмяться!
— Когда мы такими были, еще не так дрались! Ого!
— До сих пор отметина на носу. Смотрите, кто не верит…
Все наперебой ударились в воспоминания. Когда-то, в детстве, дрались они немало, самим доставалось на орехи. Вот тут на лбу красовалась шишка никак не меньше гусиного яйца, а под этим глазом синяк не сходил целый месяц…
Когда шум улегся, инженер спокойно продолжал:
— А почему виноваты, я вам сейчас объясню. На первый взгляд, кажется, ничего страшного — повздорили ребята. И тем не менее это не простая драка. Мы встретили двух ребятишек и взяли их в помощники. Это, разумеется, неплохо. А другие ребята? Как быть остальным? Они без дела слоняются, ходят вокруг да около и, конечно, завидуют нашим помощникам.
После слов инженера студенты присмирели.
— Может, и правда. Похоже, что так оно и есть.
— Да-а, это уже нехорошо. Я-то думал, они так себе дрались…
— Надо что-то предпринять…
— Но что?..
Вернувшись домой, Ромас и Алпукас старались держаться подальше от лампы. Они и от ужина отказались под предлогом, что ели в лагере. Но Марцеле заставила их выпить по кружке парного молока. Ребята сели за стол, и тут она заметила царапины на лице Алпукаса.
— Где это тебя так разукрасили, сынок?
— А, — пробормотал Алпукас, — упал…
Наколоть ногу, ушибить колено, порезать палец — мелкое событие для деревенского мальчика. Из-за этого не сокрушаются. «До свадьбы заживет…» Может, и на сей раз никто не обратил бы на ребят внимания, да все испортила Юле. Ее зоркие глаза тут же заметили свежий шов на рубахе Алпукаса. Она подошла и стала присматриваться. Мальчик смутился и покраснел как рак.