Парикмахер спрыснул ему волосы вежеталем.
— Спасибо, — сказал Лунич. — Сегодня я не продолжаю нашего разговора, но к следующему разу… Подумайте, я жду вашего чистосердечного признания. — Он кивнул и пешком, ради моциона, зашагал в управление.
Вскоре его попросил к себе генерал-майор Дебиль. У него сидел ротмистр Лавров.
Дебиль еще не привык к генеральскому мундиру. Он не то чтобы не умел носить его, но прежде бросался в глаза мундир, а уж потом его владелец. «Недостаточная внутренняя содержательность», — подумал Лунич.
И у генерала, и у Лаврова был вид именинников. Лунич вопросительно посмотрел на Дебиля.
— Давайте посоветуемся, — сказал Дебиль, — получено известие о том, что утром на станции Аджика-бул унтер-офицер Капранов обнаружил на паровозе у помощника машиниста… э?
— Виктора Бакрадзе, — подсказал Лавров.
— …Несколько пудов типографского шрифта. Дали знать на станцию Баку штаб-ротмистру Зякину о необходимости обыскать квартиры машиниста… э?
— Циклаури, — сказал Лавров.
— И Бакрадзе. Что вы на это скажете, ротмистр? — он уставился на Лунича.
— Сообщение исходит от полковника Порошина, ваше превосходительство?
Генерал переглянулся с Лавровым, и Луничу это не понравилось.
— От наших филеров, — ответил Дебиль.
— Они вошли в контакт с бакинским управлением? — спросил Лунич.
— Нет, — усмехнулся Лавров, — они в курсе дел управления. Это я их проинструктировал.
Тифлисское и Бакинское губернские жандармские управления были самостоятельны и действовали независимо друг от друга. Но в Тифлисе находился губернатор края, и Дебиль, мня себя фигурой более значительной, мало считался с полковником Порошиным. Посылать тифлисских филеров в Баку, да еще с заданием наблюдать не только за эсдеками, но и за самими бакинскими жандармами, было с точки зрения служебной действием неэтичным. Но Лавров знал, что победителей не судят и за излишнее рвение никого не наказывают.
Лавров сиял, ожидая похвалы коллеги за проявленную инициативу. Однако Лунич, ведавший следственными делами, относился к начальнику розыскного отдела Лаврову примерно так же, как Дебиль к Порошину. Лунич небрежно сказал:
— Насколько я помню, идея посылки филеров в Баку принадлежала его превосходительству. И право, лучше было бы, чтобы шрифт обнаружили наши филеры, а не подчиненные полковника Порошина.
— Без сомнения, — внушительно произнес генерал.
Лицо Лаврова покрылось пятнами.
— Но сам факт отрадный, — смягчившись, продолжал Дебиль, — имею основание думать, что тайная типография социал-демократов будет обнаружена.
Лунич пожал плечами:
— Я тоже надеюсь, однако…
— Что, ротмистр?
— Я патриот нашего управления, ваше превосходительство. Обидно будет, если честь раскрытия типографии достанется не нам.
— По коему указанию сообщено филерам, чтобы они держали нас в курсе событий. Всех задержанных доставят сюда, и следствие будем вести мы. Более важно не ухватиться за нить, а распутать клубок.
— Разрешите мне выехать в Баку? — Лавров вскочил со стула.
— Лавров спешит за лаврами, — дружески улыбнувшись, сказал Лунич.
Дебиль задумался.
— Подождем, как развернутся события, — сказал он. — Ежели сегодня до вечера ничего нового не возникнет, завтра вы поедете. Департаменту в случае чего объясним, что вы вмешались, заметив медлительность бакинского управления. Садитесь, ротмистр.