— Резонно.
— Заодно надо выяснить, кто и почему разрешил бухгалтеру относить дневную выручку в банк, не дожидаясь приезда инкассатора. Это же вопиющее нарушение правил!
— Слушаюсь, будет сделано.
— И вот еще что, — продолжал комиссар, — немедленно через научно-технический отдел исследуйте, как давно снимался с машины номер. Очень странно, почему никто не заметил номера, а он должен был быть. Может быть, и фальшивый, но был.
— Номер был, но люди растерялись и....
— А почему постовой не записал номер? Тоже растерялся?
— Вряд ли. Вы его, наверное, помните, он этой весной спас двух ребятишек во время ледохода. — Гончаров посмотрел в мою сторону и добавил: — Шалили на льду, льдина перевернулась, и они свалились в воду.
— А-а, — протянул комиссар, — конечно, помню! Крылов — его фамилия. Хороший милиционер. Почему же теперь он так оплошал?
— Вчера я выезжал на место происшествия, — ответил Гончаров. — Вы разрешите, вот план.
Гончаров не торопясь развернул принесенный им большой лист бумаги, свернутый в трубку, скатал его в обратную сторону, чтобы выпрямить, разложил на столе и стал объяснять:
— Это Земляной вал. Вот улица Карла Маркса. Здесь Гороховский переулок. Видите, он сразу круто сворачивает в сторону, и если глядеть с улицы, то можно подумать — это тупик. Крылов услыхал выстрел, — Гончаров взял из резной деревянной кружечки на столе комиссара карандаш и указал место на плане, — когда был вот здесь, около входа в сад имени Баумана, это метров семьдесят пять — сто от Гороховского переулка. Прибежав, он увидел лежащего на тротуаре мужчину и на полном ходу, уже на повороте, автомашину, серую, без шашек. Он крикнул: «Стой!» Побежал за машиной и дал предупредительный выстрел. Машина не остановилась. Он выстрелил второй раз. Но когда добежал до поворота, она уже исчезла из виду. Организовать погоню было поздно и бесполезно. Постовой немедленно сообщил дежурному по городу. Были поставлены в известность все посты и контрольные пункты, и все же машине удалось скрыться. Плохо, конечно, что милиционер номера не заметил, но вы обратили внимание, как вчера вечером перед грозой стало темно, а потом, словно нарочно, хлынул сильный дождь...
Комиссар слушал, глядя то на Гончарова, то на план, лежавший на столе, и не перебивал.
— Ваши объяснения убедительны, товарищ майор, — медленно проговорил он, — но факт остается фактом. Совершилось преступление, рядом был милиционер, который вместо того, чтобы умело организовать погоню, дал преступнику возможность скрыться. Прошу произвести тщательное служебное расследование.
— Слушаюсь!
— Вы понимаете, как мы виноваты? Нами для изобличения убийцы еще фактически ничего не сделано, а время не ждет.
Комиссар снял с маленького настольного коммутатора трубку и нажал один из никелированных рычажков.
— Товарищ Юдин? Здравствуйте. По делу Орлова задержана автомашина... Да, да. Кто занимается экспертизой? Профессор Черпаков? Отлично. Попросите его позвонить мне... У вас? Очень кстати! Передайте ему трубку. Здравствуйте, Василий Николаевич! Как чувствуете себя? Очень рад. Одолел, наконец, вашу «Судебную баллистику». Есть несколько замечаний, ну, да это при встрече. Скажите, что за царапина на вчерашней автомашине? Пробоина? Стало быть, камедь исключается. Так, так. Огнестрельное оружие большой силы. Да, милиционер стрелял из пистолета системы Макарова. Понятно. Спасибо, желаю здоровья. — Положив трубку, комиссар задумался, побарабанил пальцами по столу и уже спокойно сказал: — Теперь у меня сомнений нет. Все же работы по этому делу будет еще много. Может быть, Дроздову не хватает работников, мобилизуйте из нашего аппарата. Впрочем, вам на месте будет виднее. Докладывайте регулярно, как пойдет расследование.
— Слушаюсь!
— Савушкин женат?
— Так точно.
— Допросите лично жену Савушкина. Ее показания могут иметь решающее значение. И смотрите, как бы она не перепрятала деньги и оружие. Это создаст дополнительные трудности в расследовании.