Несколько минут, пока Марат освобождал веревки, туго стянувшие женские запястья, пленница угрюмо молчала. Потом тихо произнесла:
— Ниной меня зовут. Эти ублюдки убили мою мать за то, что отец у меня русский.
— Ничего, Нина, скоро кошмары закончатся. Верь мне.
Марат взял чеченца, оттащил с дороги. В карманах у фанатика нашел какие-то документы на арабском языке. В машине Марат нашел полный «джентльменский» набор шахида — наркотики, взрывные устройства, вещи. Сколько бы этот ублюдок мог жизней людских положить — одному Богу известно.
— Нина, ты знаешь, где находятся наши части?
— Знаю, до Шатоя рукой подать. Километра два. Там блокпост.
Спустившись с горы, машина на большой скорости вышла на проезжую дорогу и чуть не врезалась прямо в колонну БТРов.
— Остановите, — прокричала попутчица Марата.
И когда он притормозил, забыв обо всем, Нина выбежала из машины, рыдая: «Мы свои, свои, русские!..»
Очнулся Марат в полевом медсанбате, находящемся при его роте. Он даже удивился этой белоснежной чистоте, белью. Это была какая-то другая жизнь — не война. За окном было солнце. «Вот и весна», — подумалось Марату. Солнечный зайчик бегал по палате. За дверью слышались веселые голоса сестричек.
Марат машинально сунул руку под подушку — оружия не было, зато в руке обнаружилась игла с трубочкой, ведущей к капельнице. Несколько минут он размышлял над тем, что произошло с ним за последнее время. Вспомнив о потере товарищей, скрипнул зубами. Но он сдержал себя. Что толку от самоедства. Ведь за все должен кто-то ответить. У Марата был еще долг перед боевыми товарищами, перед памятью, перед их матерями.
«Что ж, пора, хватит отлеживаться», — решил Марат и, превозмогая боль (нога еще сильно болела), поднялся с кровати и закашлялся, давясь мокротой.
— Вам нельзя, товарищ старший лейтенант, — попыталась остановить Марата стоявшая неподалеку медсестра…
— Послушай, сестричка, вы не знаете, где старший лейтенант Смирнов?
— Нет, не знаю. Но вам нужен покой, вы же сколько дней в бреду! У вас же воспаление легких открылось тяжелое, а еще ранение… — переполошенная медсестра начала укладывать его на постель. — Не успели очнуться — и на ноги вскочили.
— Не волнуйся, сестричка, я выйду подышу маленько, — остановил ее Марат, удивляясь про себя и прикидывая, сколько же дней он уже валяется.
— Вам нельзя вставать! Вы же качаетесь от слабости.
— Позаботься лучше о нем, — Марат кивнул в сторону лежащего рядом раненого бойца, которого и не видно было под сплошными бинтами…
— Я умоляю вас, — чуть не плача, ответила сестра и добавила, что это приказ начальника медслужбы…
Марат мягко отодвинул ее в сторону и направился к двери.
— Я вынуждена буду доложить, — не унималась девушка.
Но Марат не слышал ее.
Солнце ударило в глаза. Он немного поморщился, остановился на миг от накатившей слабости и головокружения. Нагнулся, взял в руки снежок, умылся им, постоял немножко и поковылял к командирской палатке.
Было необычайно тихо. У входа в штаб Марата встретил сонный адъютант Головачева — Сомов.
— Слушай, Сом, командир у себя?
— Никак нет, — бодро ответил, выбросил сигарету. — Вызвали куда-то. Есть Губаренко, но он не в духе.
— А мне насрать, в духе он или нет.
— Я не советую тебе этого делать, Марат, — начал уговаривать уже зашедшего в палатку Сом. — Я все понимаю, но…
— Что «но»? — язвительно переспросил Марат.
Сом, посмотрев в глаза Марату, не решился ответить, отвернулся и достал из пачки новую сигарету. Марат еще несколько секунд смотрел на штабного работника, а потом, резко развернувшись, направился прямо к Губаренко. Полковник разговаривал по телефону. Ворот у него был расстегнут. На столе пепельница доверху набитая окурками, в углу стояла недопитая бутылка какого-то импортного пойла. Губаренко заметил вошедшего Марата, но разговаривать по телефону не перестал, как бы не замечая его. Несколько минут Марат был вынужден ожидать, выслушивая грозные указания полковника каким-то подчиненным. Когда полковник закончил, несколько секунд никто не решался сказать ни слова.
Сглатывая слюну и злость, начал Марат:
— Кто отдал этот дурацкий приказ?
— А ты что, старлей, на отдых сюда приехал? — попытался съехидничать Губаренко.
— Почему не вызвали вертолет? — не испугался угроз Марат.
— Не было вертушки, понимаешь, не бы-ло! — почти по слогам, исходя от ярости, ответил полковник.
— А за ребят кто ответит?