– В середине июня, по последним сведениям, – поправил Смирнов. – Они хотят пустить туда казахстанскую нефть.
– А Россия позволит?
– Вы снова слишком узкополитически смотрите на вопросы, – ответил дипломат.
– «Политика – это сконцентрированная экономика?» – процитировал Федорцов. – Просто я недостаточно владею вопросом. Я нашел две цифры: стоимость прокачки нефти на нашей трубе Баку – Новороссийск – 16,63 доллара за тонну, а в строящемся ВТК – порядка полутора «баксов» за баррель. Я смотрел эти выкладки в машине, поэтому не успел узнать плотность бакинской нефти и пересчитать цены с баррелей на тонны. Так что просветите, пожалуйста, – язык цифр был для него так же интересен, как рассуждения о прелестях дам для Казановы.
– Меньше ноль-семи! – воскликнул Смирнов. – Эта нефть лучше, чем знаменитый сорт «бренд». Не трудитесь считать в голове. В тонне приблизительно девять баррелей. Только эта разница в ценах на прокачку позволит им экономить не меньше двухсот миллионов в год. Так что казахи отдадут свою нефть в более дешевую трубу, у правительства России нет для них лишних ста «лимонов».
Федорцов вытер губы и пальцы накрахмаленной салфеткой и, приступая к кофе, спросил о главном:
– Я видел предполагаемые выкладки рентабельности. Они рассчитывают на двенадцать с половиной процентов годовых. Я понимаю, что это сумма в полмиллиарда. Каким же образом мы можем присоединиться к дележу этого замечательного пирога? У «Лукойла» в свое время были десять процентов, но они продали их японцам. А что у нас?
Пожилой дипломат лукаво улыбнулся:
– Что бы вы сказали о шести замороженных вышках в секторе Гюнешли?..
Пока старшее поколение увлеченно и последовательно разбирало цифры со многими нулями и юридические закорючки, которые составляли суть их жизни, двое одногодков – Марат Суворов и Сергей Смирнов – уединились в курительной комнате. Им быстро доставили серебряный кофейник и блюдо с бутербродами. Сергей Петрович открыл табачницу со многими отделениями:
– Сигару, табак? Отец в Голландии привык к сортовому табаку, очень рекомендую, Марат… – и рассмеялся, когда тот вынул из кармана и протянул ему открытую пачку до боли знакомого «Десанта». – Вот это я понимаю – привычка! Давай! Хотя, если помнишь, я и тогда предпочитал что-нибудь более «цивильное» – «Верблюда», к примеру.
Они мигом наполнили комнату клубами «выхлопных газов» от солдатских сигарет.
– Окунаюсь в привычную атмосферу, – закашлялся Сергей. – Давай уж тогда и по сто грамм… – Он нажал на кнопку вызова и отдал распоряжение принести водки и две стопки.
Все было немедленно доставлено, Марат, который до сих пор молчал, подумал про себя, что если бы они заказали разведенного спирта, как у себя в лагере, то официант, наверное, и с этим бы справился не моргнув глазом. Небось нашел бы по-быстрому в аптечке и развел.
Сергей налил стаканчики:
– За встречу…
Марат ответил:
– За тех, кто вернулся.
Перевернув стопки, они, не закусывая, молча подымили. Перед глазами у обоих снова мелькали сцены чеченской кампании. Марат налил по второй, традиционной:
– За тех, кто не вернулся…
Они сдвинули стаканы, чокаясь, но без звона – костяшками пальцев – так было принято там.
– Мне передали, что ты умер. Тяжелая контузия, воспаление мозговой оболочки, еще какая-то хрень, – сказал Марат.
Побледневший и посерьезневший Сергей вымученно улыбнулся:
– Как видишь, я жив и здоров. Из армии списали тогда подчистую, но удалось выжить, подняться, стать на ноги… Вот ведь как пересеклись! – на щеках уже проступал румянец от выпитого. – Я слышал, тебе тоже досталось?
Пришла очередь нахмуриться Марату:
– Не без этого. Группу «Ноль» позже восстановили, снова ходили на операции, снова всех перемололо. Долгая история…
– В каком ты звании? Я, наверное, отстал по службе, – хозяин попытался сказать что-нибудь приятное гостю.
– Рядовой, – ответил Марат. – Разжалован из капитанов. Так что мне по субординации со старшим лейтенантом пить не положено.
– Вольно, – сказал Сергей. – Расслабься, солдат. Мне «на дембель» капитана присвоили. За что разжаловали, можешь не рассказывать, если неприятно. Сам понимаю, списали на тебя чей-то грех, как это водится. Я угадал?
– Да, – глухо ответил Марат.
– Все погибли? – снова спросил Сергей.
– Почти, – глухо ответил Марат. – Как и в тот раз, в девяносто пятом… У нас с тобой…
Сергей почесал в затылке:
– Нехорошо перед переговорами «сливу мочить»… Да уж ладно, давай по третьей – за будущее? А? Не ожидал я встретить кого-нибудь из «Ноля»… Тебя не ожидал встретить. Мне передавали во времена второй войны, что ты пропал без вести и считаешься погибшим.