— Ладно, люба, не ворчи. Давай пригубим с тобой чего покрепче…
— Ай, спокусник, зранку тостуешь! Що, так за дядю Эдика?
— Нет. Сегодня другой.
— А що так? Разлюбив дядька?
— Просто другой. Сегодня — за еврейского дядю Эрика.
И когда девица вылупилась на фартового командира круглыми, как медяки, глазами, тот сказал ей доверительно, как будто она могла его понять:
— Ты себе даже не представляешь, какая это хитрая штука — диалектика… Мог бы подумать мирный раввин из Браслово, что от его имени казак в Ростове вооружит роту добровольцев-антифашистов!
Барменша встряхнула голубыми волосами. Она ровным счетом ничего не поняла, но ей и без понимания все само собой стало понятно. В роте Петровича не переведутся патроны и провиант. А, значит, ее Д-цк и ее кабак будут по-прежнему под защитой и не отойдут под укропов и нациков. А что среди защитников ее пивной — и раввины, и казачки, и немцы, и аргентинцы — весь интернационал — так-то ей известно и ничуть не удивительно, раз на той стороне снова свастики. Женщина покачала головой и, вытащив из-под стойки две стопочки, наполнила их крепким, злым самогоном…
— Ну, щоб день не забувся! — подвела итог она и выпила, не прикрывая век, до дна свое зелье.
ВЕРЯЩАЯ В ВЫСШИЙ СМЫСЛ ЛЮБВИ
Я писательница. Мое занятие — любовь. Война, смерть — это не мое, мне не близкое. Любовь как способ упорядочения случайного. Мой символ любви, мой инструмент — слово. Перейди, перейди речку молчания — там тебя жду я. Долина слов. Я в ней, я собираю травы. В сумерках, к ночи, я слагаю их в вязанки и сжигаю. Слова — сны. Горят костры снов, сложенные из слов. Их, много-много костров, не одни мои. Их видят из космоса. Кто? Я не верю в Бога. В видящего Бога не верю. Слишком обща гуманность, и воля случая чересчур велика. Но не хочу допустить, что позывы чувств, бумажные птицы мыслей, что все то, что мы сами в себе принимаем совсем всерьез, сгорает просто так. Что рак похоти пожрет тело, которое могло бы расти здоровым. Потому полагаю волей своей и своей любовью, что если есть я, чтобы видеть светлячков в ночи, то есть Они, которые обращают внимание на наши, мои костры. Это кажется только, что случайное уменьшает мысль, которая есть увиденная связь. Нет. Иначе… Иначе через все темноты мужчины навели бы мосты! Но я открыла закон, который важнее закона Ньютона. Мысль рожденная делит надвое существующее случайное, но сама же, своим рождением, рождает новое случайное, возводит его в квадрат. Открытие Ньютона порождает вселенную вне закона Ньютона. Поэтому борьба мужчин со случайным обречена. Они борются со злом. Все. Все! Догадка о существовании зла — это отрава, яд. Страх случайного! Не видя связей, в темноте машут они мечами. А я… Я жду тебя на берегу черной реки. Я собрала костер из снов. Любовь, равная зрению всевидящего, и сохранившего любовь — вот слово-загадка, которая положит конец случайному. Я кладу ручку. Слагаю с себя. Ты не найдешь меня. Но так я сохраню тебя. И светлячок твоего имени, и летящую от моей ночи частичку света отметят их стеклянные глаза через тысячу световых лет. Я знаю, зачем жить, зачем любить!