И ведь ничего бы никогда не просочилось наружу, если бы в ноябре прошлого года один из «сержантов» ди Сальво не решил, что ему мало платят… Может быть, ди Сальво и заприметил бы вовремя ненадежного сержанта — но в последний год он стал менее осторожен. Перевозки нелегального груза участились, потребовалось больше людей, на проверки стало уходить меньше времени. И была эта потеря осторожности связана со скорым вступлением Турции в Союз. Ди Сальво стремился вывезти по налаженным каналам как можно больше и как можно быстрее.
— Так вот почему они не изменили схему, — подытожил Цумэ, когда Антон изложил ему ситуацию. Действительно, какой смысл перестраиваться, если вот-вот все закроется само собой. Все, кто о схеме знал — на дне Дуная. То есть, это ди Сальво и компания так думают. Игорь с Миленой соскочили до начала операции, а остальных положили. Схема же исключительно удобная. Ведь чем меньше народу в деле — тем лучше, а так в курсе, считай, только охрана. Ну, капитаны еще, но на фиг им надо трепать языком: во-первых, у самих рыльце в пушку — наверняка у каждого речника свой маленький бизнес, а во-вторых, с трепачами на реке происходят разные несчастные случаи.
Копаясь во внутренних файлах «Альты», Антон проследил некую корреляцию. Первое: десятого числа каждого месяца в Вену обязательно приезжает господин ди Сальво. Прилетает, точнее — чартерным рейсом для высоких господ. Второе: в братиславском речном порту швартуется один из восьми сухогрузов компании «Альта». Эти два события в последний год совпадают неуклонно.
На календаре было четвертое. С одной стороны, как выразился Цумэ, у немца это не последний самолёт. А с другой — когда ещё так сложится?
Эней и Мэй расположились в гостинице над рекой. Легенда все та же — молодожёны. Ну правильно — надо же совмещать полезное с приятным. Хотя вряд ли у них оставалось время на любовные утехи: организация весёлых безобразий в среде хаосменов была предприятием хлопотным. Одно хорошо: теперь безобразия будут какое-то время идти сами собой, пока детишкам забава не наскучит.
Номер молодожёнов был просторным, двухкомнатным, но посадочных мест хватало не на всех: держатели гостиницы молчаливо предполагали, что молодые склонны искать уединения, и поставили всего два кресла. Так что Цумэ без зазрения совести скинул ботинки и запрыгнул с ногами на вертолётную площадку, по недоразумению названную кроватью. Десперадо уселся прямо на ковре, Кен, поразмыслив, опустил седалище на широкий подоконник, Антон было застыл — а потом, приняв приглашение Игоря, тоже сел с ногами на кровать. Таким образом всем было видно подробный план Братиславы, который Эней развернул в воздухе над журнальным столиком.
— Енот, дай вводную.
— Груз прибудет вот сюда. В новую гавань. При разгрузке происходит следующее — обнаруживается, что документов на контейнер нет. Пропали. То ли файл не дослали, то ли чип барахлит, то ли ещё что. Таможня, как и положено по процедуре, контейнер задерживает и отправляет на свой склад. Он здесь же — у самого входа в гавань видите пакгаузы? Через несколько дней, а то и через неделю, документы появляются, приходит личная моторная яхта господина ди Сальво, принимает контейнер прямо с таможенного склада и шлёпает себе по направлению к Вене.
— Перехватить его по дороге, — сказал Костя, — это напрашивается само собой.
— Угу, — ответил Цумэ. — Ну прямо мои слова. Когда Машек вербовал нас для этого дела, я ему так и сказал. Но он не внял. И тогда мы с Миленой дёрнули.
— А они?
— А они попытались провернуть свой налёт, и получили по полной программе. Троих выловили ниже по течению и опознали. По ДНК. Потому что рыбы объели что могли.
Игорь покачался взад-вперед, водяной матрас игры не принял.
— У нас была другая идея: поставить на таможенном складе представление «К нам едет ревизор».
— И что ревизовать?
— Внутри любой службы есть свои трения, — наставительно сказал Цумэ. — А уж если служб две… Как речная полиция любит таможню — это ни в сказке не сказать, ни пером пописать, — Цумэ изобразил рукой ножевой удар. — Не думаю, что за это время местный расклад изменился. Ежели до медноголовых дойдет, что на таможенных складах, например, вылёживаются какие-то левые партии наркотиков турецкого происхождения, то они с наслаждением опечатают склад.
— И как мы это достанем со склада, опечатанного полицией? — блеснула зубами Мэй.
— А, вот тут-то и закавыка. Мы это не достанем со склада, опечатанного полицией. Мы это перехватим на стадии эвакуации со склада. То бишь, надо прикинуться эвакуационной командой от ди Сальво, принять груз и сделать ноги. Когда мы Машека послали, мы поначалу сами думали это провернуть.
— А что вам тогда помешало? — спросил Эней.
— Во-первых, мы словацкого не знали. Объясниться на уровне «твоя-моя не понимай» могли, но и только. Выучить язык так, чтобы за местных сойти — это месяца три-четыре. А где это время взять? Конечно, я мог бы выдать себя за австрияка, да и хорваты тоже работают на ди Сальво. Но ни одного словака в эвакуационной команде — это было бы слишком подозрительно. На этой стадии всё и застопорилось: никому из местных Милена не доверяла, а без них — никак. Плюс, нам негде было взять «кузнеца», а в таком деле многое завязано на возможности подкидывать нужную информацию в нужный момент.
— И где мы возьмем словака теперь? — поинтересовался Антон.
— Я работал в Братиславе, — сказал Эней.
— У тебя не получится, — Цумэ щелкнул пальцами. — Твой акцент можно резать ножом и намазывать на хлеб. Ты ставишь ударения то по-русски, то по-польски.
Десперадо царапнул световым пером в своем электронном блокноте и показал всем: «А немой словак подойдет?»
— В качестве второго… — протянул Антон. — В качестве первого нет — слишком много подозрений. Игорь, а что если не прикидываться командой, а взять настоящих эвакуаторов уже по дороге со склада?
— Его могут перехватить раньше. У ди Сальво много врагов в регионе — недаром же он приходит за грузом лично. А теперь еще и Литтенхайм мертв. А Голушовски никакой любви к ди Сальво не испытывает. Груз могут перехватить австрияки, словаки, да мало ли… — Игорь поморщился. — Нет, эвакуаторы будут настроены отбиваться от всех — а значит, будет кровь. Кровь и никаких гарантий успеха. Там крепкие ребята, а главное, их может быть до холеры много…
— Нет, — возразил Эней. — До холеры много их вряд ли будет. Ди Сальво посылают сигнал тревоги, он в экстренном порядке отправляет что-то очень скоростное и не очень приметное, а значит — небольшое. Их будет ровно столько, чтобы погрузить контейнер. Но ты прав, это будут непростые ребята, и готовые к стрельбе. Может быть, даже варки.
— А если продвинуться ещё дальше? Я, конечно, глупый сельский поп, — Кен вдруг засмущался. — Но если мы сначала поднимем СБ насчёт того, что в таможне лежат наркотики, потом бахнем таможне, что за ними придет СБ, то, может быть, бахнем и ди Сальво, что все это понты с целью ограбления? Будет больше неразберихи.
— Ке-е-ен… — протянул Эней.
— Ты неправильно выбрал профессию, — закончил Игорь.
— Да нет, это так, в порядке бреда, — Костя замкнулся.
— Костя, ты не понял, — улыбнулся Игорь. — Это не бред, это замечательная идея. Только не СБ надо стучать на полицию, а одному управлению СБ — на другое. Словакам — на австрияков, австриякам — на словаков.
Поймав недоуменные взгляды террористов, он театральным жестом откинул волосы со лба и вдохновенно произнес:
— Слушайте внимательно, дети мои…
Высокий господин Федерико ди Сальво (в сицилийском произношении Фадрико — всем подчиненным, сменявшимся на протяжении полутораста лет, приходилось привыкать) очень не любил заминок. Особо важными делами он занимался лично, и поставка серебра, нелегального биотеха и разнообразного антиквариата входила в список этих особо важных дел. Поэтому каждый раз, когда в Братиславе швартовался речной сухогруз «Альты» с товаром Х на борту, сеньор ди Сальво сам, на своей собственной моторной речной яхте забирал его и вёз в Вену.